Среди волков

Видя его отчаяние, я открываю дверь. Облегченно опустив плечи, Марк проходит мимо меня в дом. Его словно подменили: он спокоен и уравновешен, в пику тому, каким выглядел мгновение назад.

– Что случилось? – спрашиваю я, закрывая дверь.

– Можно выпить? – Он оглядывает раскиданные и поломанные вещи.

– Ага. – Я раздосадована его просьбой и все же иду на кухню за выпивкой. Он следует за мной. – В чем дело, Марк? Давайте быстрее. Роб…

– Скоро придет – знаю. Так даже лучше. Он это заслужил.

Марк замечает прочие изменения в интерьере: осколки бокала на полу в комплекте с разбрызганным по стене вином, разбитые вазы и расшвырянные по гостиной треснувшие рамки. Оглянувшись, отчетливо видит лежащую на полу статую, а рядом – дыру в стене соответствующих размеров. Не сказав ни слова об учиненном разгроме, Марк бросает на меня злобный хмурый взгляд.

– Это все ты.

– Я? – Не понимаю, о чем он.

– Я боялся, что он убьет тебя, как остальных, и начал следить за тобой, чтобы остановить его. Так я и узнал, что это была ты.

– Что за пьяный бред? – мгновенно перевожу стрелки. Ход, который Роб оценил бы по достоинству.

– Это ты их всех убила. Я видел тебя прошлой ночью в доме Вероники Саттон. Мне на телефон приходит твое местоположение: настроил, когда записывал свой номер в твои контакты. Я видел, что ты сделала. Видел, как ты уехала в его машине. Все это сделала ты.

Он подходит ближе.

Я отступаю.

– Марк, не знаю, что тебе показалось, но…

– НЕ ДЕЛАЙ ИЗ МЕНЯ ДУРАКА! – Он орет так громко, что я вздрагиваю. – Убила мою Меган и пытаешься подставить мужа, хитрожопая ты стерва!

Я отшатываюсь. Марк хватает меня за волосы и швыряет в стену. Я ору от боли и падаю на пол.

Еле дыша, как в тумане чувствую, что он садится мне на ноги и начинает душить. Огромные пальцы крепко вцепились в горло. Я безуспешно пытаюсь втянуть воздух. Дергаю ногами и руками, силясь сбросить противника. При виде покидающей меня жизни в глазах Марка горит дьявольский огонь. Я почти ничего не вижу, кроме белых пляшущих точек. Звон в ушах сливается с замедляющимся сердцебиением. Сознание ускользает, я поддаюсь всепоглощающей усталости и перестаю сопротивляться.

Не так я представляла себе смерть. Впрочем, могло быть и хуже.

Глава 24. Больше никаких секретов

Любой время от времени задумывается о том, как умрет. Чаще всего нас подводит тело, и смерть наступает в результате рака или какой-нибудь болезни сердца. Однако я никак не рассчитывала, что меня задушат.

У меня болит челюсть – значит, я еще жива.

Зубы стучат друг о друга, щеку жжет, словно ее режут крошечными лезвиями.

Мне дали пощечину, но боль не такая сильная, потому что кожа онемела.

Приоткрыв глаза, вижу над собой встревоженное лицо Роба. Я лежу головой у него на согнутом колене, он зовет меня по имени. Щеку пронзает боль. Я что-то бормочу, показывая, что пришла в сознание.

– Что случилось? – Измученное горло способно лишь на хриплое сипение.

– Он на тебя напал, – сообщает Роб, указывая на неподвижно лежащего на полу Марка; из его бритой головы вытекает ручеек крови. – Кажется, я его убил.

– Ты проверил? – спрашиваю я и, вцепившись в ковер, пробую сесть.

– Проверил? – Роб смотрит озадаченно.

– Проверь, мертв ли он!

Он наклоняется и щупает пульс на шее Марка.

– Еще жив…

– Роб, его надо добить!

– Что?..

– Он думает, что ты убил его жену. Меган Колдуэлл. Учитывая, сколько против тебя доказательств, поверят ему, а не тебе. Ты должен его убить. Если подставим Марка, ты будешь свободен. Понимаешь?

Роб оторопело смотрит мне в глаза. Ему страшно.

Я неуверенно встаю. Меня пошатывает, в глазах темнеет. Жду несколько мгновений, пока вернется зрение. Оклемавшись, бреду к лежащей на полу скульптуре. Судя по красному пятну, именно ей Роб и ударил Марка. Быстро поднимаю ее и, стараясь не упасть, заношу увесистый предмет над головой и обрушиваю на голову Марка. По глухому хрусту черепа догадываюсь, что цель достигнута.

– В полицию пока не звони. Мне нужно привести себя в порядок. К тому же надо придумать, как тебя защитить, – говорю я Робу, с трудом ковыляя в ванную.

Гляжу на себя в зеркале: шея в багровых кровоподтеках и ссадинах, глаза налились кровью и опухли. К старым синякам добавились свежие – хоть сейчас на фото для плаката о жертве домашнего насилия. Остался последний шаг: вытерпеть еще одно избиение. После этого можно будет наслаждаться победой.

Торопливо пишу сообщение Аделле Круз о том, что я дома наедине с Робом, и мне страшно.

Пошатываясь, возвращаюсь в гостиную. Роб сидит на стуле, наклонившись вперед. Услышав меня, он поднимает голову.

– Кто это такой? – Он до сих пор обескуражен моим поступком.

– Муж одной из убитых женщин. Меган Колдуэлл.

Готовясь к предстоящему, сжимаю руки в кулаки.

– Зачем он пришел?

– Он появился здесь прошлой ночью. Хотел тебя убить – то ли за то, что ты трахнул его жену, то ли за то, что убил ее.

– Я не убивал.

– Но трахал? – Я в бешенстве.

Тишина.

Роб отводит взгляд.

Меня захлестывает волна гнева.

– Роб! – Сейчас я выложу ему все.

Он поднимает глаза.