Среди Звезд

В комнате с зелеными стенами, завешанными разного рода бумажными листками, они сидели вдвоем, друг против друга. Хартманн внимательно разглядывал человека стараясь понять кто перед ним: сумасшедший или человек попавший в «секретный случай». Он сам придумал эту формулировку. В этот раздел помещалось все то, что трудно поддалось логическому объяснению, до тех пор, пока он не понимал мотива. Рассказ пилот вертолета начал издалека. Сначала он пробовал сдерживаться, но потеряв над собой контроль, стал нести такой бред, размахивая руками, что майору пришлось вызывать для него медика. Райс не был шизофреником, это Хартманн понял сразу. В его словах проскальзывало то, что его сильно настораживало.

К майору давно просочилась информация из другого агентства, что некие люди владеют секретными разработками связанными с управлением погодными явлениями и изменением внешности при помощи наращивания слоя вещества, о составе которого пока ничего не было известно. И вот опять подобные события происходят где-то не далеко от него. Для беспрепятственного проникновение в домик около озера ему необходим был ордер. Он приказал приглядывать за тем местом, о каком поведал им свихнувшийся бедолага, а сам направился к судье.

Наблюдая за домом с холма, пятеро людей заметили, как поздно вечером выехал желтый Форд Мустанг и направился в сторону Леона. Пришлось разделяться. Бронирование номера в отеле и небольшие покупки были произведены по банковской карте принадлежащей некому Хари Смиту, бывшему морскому офицеру. Решив не вмешиваться ни в какие провокации, а только собирать данные, ожидая приезда своего шефа, они старались не упустить преследуемых. Спрятаться на шоссе не получилось, их обнаружили. Сообщив начальству, что террористы смогут уйти, если не применить силу, и получив одобрение, они впустили в ход оружие. Что случилось потом вряд ли кто смог объяснить. Единственный человек, кто что-то помнил тогда о происходящем был водитель фургона. Остальные находились в шоке и с частичной амнезией. Все из команды наблюдения твердили одно: «Нас затянуло в Ад. Мы задыхались от зловоний и слух наш резал страшный крик». Поведение найденных на шоссе людей совсем не отличалось от странного поведения Райса, с которым майор недавно беседовал.

Питер Хартманн засекретил происшествие, не доложив о нем начальству. У него не было никаких доказательств. На следующее утро, когда он еще спал у себя дома раздался звонок. Ему сообщили, что для расследования этого дела приедут трое людей.

– Откуда узнали в управлении? Я и мои ребята немы, как рыбы. Наверное, кроме нас за местом у озера следили не только мы, – стукнув по стене кулаком, заорал он.

Никто тогда из отдела не додумался позвонить и уточнить их личности. Молодые люди, приехавшие в отдел к Хартманн, долго расспрашивали его и дежуривших в ту ночь сотрудников, вызывая к себе по одному. Старшего офицера просили зайти несколько раз и каждый раз спрашивали; помнит ли он то, что было написано в рапорте. Он точно помнил каждую строку отчета водителя, так как читал его несколько раз:

«Я почувствовал неведомую силу, вдавливающую меня в сидение машины, слезы полились градом из глаз, я стал задыхаться от нехватки воздуха. Быстро нарастающее чувство тошноты заставило меня резко ударить по тормозам. Машину занесло. Стараясь ее сдерживать, я оглянулся на своего соседа и вдруг до меня донесся хлопок. Я увидел впереди машины крошечный всплеск света, после которого мне и всем, кто был со мной стало еще хуже. Остановив машину, оглянулся назад. Трое моих сослуживцев лежали на полу фургона и не стесняясь заливали его содержимым съеденного обеда. Рядом сидевший парень, открыв двери, это проделывал на дорогу. Желание сказать, что я предупреждал не жрать во время операции что попало, потребовало много сил, которые неожиданно меня покинули, и я погрузился в леденящую темноту», – повторял офицер выученные строки.

Два дня после приезда незнакомцев отделение пустовало. Приехавшему начальству никто внятно не смог объяснить, куда они исчезли и откуда они взялись. Рапорт, человек, который его написал, и майор Хартманн пропали той же ночью. Ни каких доказательств происшествия в отделе не осталось, кроме протрезвившегося драчуна, сидевшего в другой комнате за отгороженной решеткой. Он глядел на мордатого человека и, округлив глаза, напрягал свою память, чтобы хоть что-то вспомнить. Мордатый напрягал его наводящими вопросами и требовал полного рассказа о том, что он слышал или видел последних два дня. Короткие вспышки воспоминаний задержанного не то что прояснили картину, но и не дали зацепок к случившемуся в отделении. То, что произошло поздно вечером на шоссе знали только пассажиры Хаммера, но их допросить никому так и не удалось.

                        ***

– Антон, – обратилась она к стоящему рядом с машиной человеку, – с ними все нормально?

– Я думаю, что да. Но даже если нет, то ребята окажут им помощь. Как ты? – Не глядя на нее, поинтересовался он.