Среднеградск

Он не стал ей говорить, что она не просто дура, а наивная дура, если посчитала, что руководителя следственной бригады прислали из Москвы для обеспечения объективности расследования, которая могла пострадать от влияния Приокской области. По его информации, человека из Москвы прислали вовсе не для этого. Его московские источники уверенно предупреждали, что человека из Москвы прислали для того, чтобы расследование убийства Иванцова не взяло московский след – на Ростове ведь вся эта цепочка не заканчивалась. Те же источники сообщали, что убийство Иванцова, скорее всего, мелкое процедурное событие в крупном перераспределении подмосковных (т.е. находящихся в радиусе 150 километров от Москвы) городов между несколькими столичными группировками, у каждой из которых, по всем признакам, имелся и кремлёвский покровитель. Жилищное строительство в этих городах и являлось, главным образом, яблоком раздора между группировками.

У Замойлова вдруг по спине побежали мурашки: «А что если Женя в отчете уже и про московский след написала. Она ведь, вполне вероятно, и до этого уже могла докопаться».

Василий Генрихович запсиховал совсем и завернул в первый же попавшийся на проспекте бар. Он взял порцию армянского коньяка и сел за столик.

Три глоточка убрали холод со спины.

Ему было понятно совершенно, что в этой ситуации у Жени есть шанс уцелеть только в том случае, если эту ситуацию начнёт разгребать ещё какая-то другая внешняя сила, соизмеримая с борющимися за Среднеградск как за свою площадку бесстыдно откровенного коммерческого строительства жилья для покупателей.

Ещё три глоточка уже довели тепло до пальцев ног.

Но кто в таком разгребании может быть заинтересован? У этой другой внешней силы и интерес ведь должен быть другим. Кто из Среднеградска захочет и сможет на такую силу выйти?

Последние три глоточка заменили страх на решимость.

Сейчас у Замойлова возникал только один вариант ответа – Крестов. Ему ведь просто от этого никуда не деться. Он в это упрётся, ещё и месяца не просидев в своём мэрском кресле. А у него выходы на Москву есть наверняка – никто в этом уже после подсчёта голосов на выборах в его пользу не сомневался. Значит ему, Замойлову, надо срочно выходить для начала на Крестова.

16

Василий Генрихович вышел из бара в настроении, совершенно отличном от того, в котором он туда заходил. Полученная им информация от Юриной и порция армянского коньяка привели его в то состояние, за которое он больше всего и любил свою журналистскую профессию. Это была сложная смесь полной интеллектуальной мобилизации с лёгким, но вполне ощутимым, мандражом риска, дающая ощущение интересности, осмысленности и полезности своей жизни. Мозги включались в авторежим и как бы сами по себе выдавали анализ ситуации и план действий, тело забывало про свои немощи и становилось энергичным и лёгким, а душе хотелось праздника, и она устраивала его из всего, что было в данный момент хоть чуть-чуть пригодным для этого.

Замойлову было жаль расставаться с таким благородным образом всего лишь через 20 минут его использования: потратил-то ведь почти час на его приобретение. Поэтому сразу разоблачаться домой он не поехал, а решил немного покуражиться и на маршрутке доехал до редакции. Ему страсть как захотелось проверить своё актерское мастерство теперь на Кошёлкиной.

Наталью Германовну от редактирования уже написанной ею и хорошо оплаченной заказчиком статьи оторвал стук в дверь. Секретаря они в редакции давно не держали, помещение арендовали в виде одной комнаты минимальной площади, в которой дежурили втроём по очереди. Уже 4 года назад на редколлегии было принято разумное решение: «Городничий» достиг такой стадии своего развития, что в понтах типа просторной приёмной редактора с секретарём и кожаным диваном журнал уже не нуждается. Эти деньги тоже лучше распределять между теми, кто обеспечивает его интересное содержание.

– Войдите.

– Можно, Наталья Германовна, отнять у Вас минут 51–0, – произнёс вошедший, слегка прихрамывающий на левую ногу, моложавый мужчина преклонных лет: усы, бородка, очки, строгий костюм стального цвета, коричневый портфель в правой руке – классический профессор из советских кинофильмов.

– Проходите, присаживайтесь. Мы знакомы?

– Я-то Вас знаю. Заочно, конечно. Каждый номер Вашего журнала я, так сказать, от корки до корки по воскресеньям и с большим интересом, а иногда даже и с удовольствием. А Вы-то меня вряд ли. Зарецкий Петр Петрович, профессор в отставке, если по-старомодному выразиться. Вышел на пенсию и перебрался в Среднеградск из Хабаровска. Уже почти год тут живу. Вот, а на следующий год прямо подписался уже на Ваш журнальчик, чтобы в киоск не бегать. А то иногда бывает, что есть риск не успеть купить.

– Приятно слышать такое Ваше мнение о нашем издании. О чем Вы хотите со мной поговорить? На постоянных читателей, а тем более подписчиков, у редакции журнала всегда найдётся времени столько, сколько нужно читателю.