Средневековая Англия. Гид путешественника во времени

Гений Чосера был оценен современниками по достоинству. В «Исповеди влюбленного» Гауэра богиня Венера называет Чосера «мой ученик и мой поэт». Другой современник называет его «самым благородным философическим поэтом Англии» и хвалит за «великолепие языка». Все три короля, при которых он жил, — Эдуард III, Ричард II и Генрих IV — ценят его талант и щедро одаривают: жалованьем, вином, работой, даже бесплатным домом над Олдгейтом. Его рукописи регулярно переписываются и получают широкое распространение; даже французские авторы хвалят его. Чосер, добрый человек, который любит хороших людей, обладает острым умом и пером и понимает в похоти, алчности, трусости, зависти, угрызениях совести и других неприглядных чертах современников, сумел завоевать сердца читателей и развлечь их повсюду, причем практически без видимых усилий. Сколько еще вы знаете писателей, которые описывают секс так, что вы прямо видите улыбку на их лицах?

В опочивальню со своей женою
Король отправился. Любой из жен,
В опочивальню со своей женою
Король отправился. Любой из жен,
Какой бы ни была она святою,
Ночь уделить одну велит закон
Той радости, которой брак силен.
Велит он святость отложить на время…

Представьте Чосера в 90-х годах XIV века: ростом около 5 футов 6 дюймов (169 см), с брюшком и раздвоенной седой бородой, он идет по улице к своему дому над Олдгейтом, зажав под мышкой несколько пергаментных свитков, а навстречу ему торопятся люди в капюшонах и разноцветной одежде[101]. Когда он добирается до дома, жена его уже не ждет — Филиппа несколько лет назад умерла. Он поднимается в свою комнату в одиночестве и, как писал в ранней поэме «Дом славы», «там, словно камень, глух, садился перед очередной книгой, пока не уставали глаза — вел жизнь отшельника». Но во время работы над «Кентерберийскими рассказами» его идеи были невероятны. Ибо то, что сохранилось сегодня, — лишь малая часть великого произведения, которое он замыслил. Он хотел, чтобы каждый из его тридцати паломников рассказал по две истории по пути из Саутуорка в Кентербери, а потом еще по две — на обратном пути. Так что всего «Кентерберийских рассказов» должно было быть 120. Но закончить он успел лишь по одному рассказу для двадцати двух паломников, и еще два — от собственного лица. Так что можно сказать, что «Кентерберийские рассказы» — величайшее незаконченное произведение во всей английской литературе.

Заключение

Итак, наше путешествие в XIV век подошло к концу. После того как мы впервые вышли на дорогу, увидели возвышающийся над городскими стенами Эксетерский собор и ощутили всю гамму запахов Шитбрука, мы встретились со множеством странностей: отсутствием единого календаря, жареными бобрами и тупиками, медицинскими ваннами из убитых щенков и трупами изменников, разрубленными на четыре части. Мы поговорили о том, как молоды, доверчивы и жестоки тогдашние люди. Увидели, как трудно обеспечить правосудие и как людям постоянно приходится жить под угрозой голода, болезней и смерти. Посмотрели на одежду, музыкальные инструменты и развлечения того времени. Об Англии XIV века, конечно, можно рассказывать и рассказывать, но, думаю, вам достаточно будет и уже прочитанного, чтобы составить определенное представление, прежде чем отправляться туда. Осталось ответить лишь на один вопрос. Зачем вам вообще туда отправляться? Или, еще более конкретный вопрос: зачем вам видеть прошлое вживую? Может быть, XIV век стоит оставить мертвым? Все эти кучи свитков, развалины монастырей и музейные экспонаты?

Эта книга начиналась как «виртуальная реальность», описание далекой страны. Но на самом деле она затрагивает куда более значительную тему: то, как мы видим прошлое. Чем отличается представление о средневековой Англии как о живом обществе от представления о ней же как о мертвой? В традиционной истории то, что мы можем сказать о прошлом, определяется подбором и истолкованием имеющихся свидетельств. Как ни парадоксально, но эти свидетельства сильно ограничивают и спектр вопросов, которые мы можем задать о прошлом, и нашу возможность сказать: «Мы точно знаем, что так было в прошлом». Ученые-историки не могут обсуждать само прошлое: они могут обсуждать лишь свидетельства, а также вопросы, которые возникают благодаря этим свидетельствам. Как не раз повторяли философы-постмодернисты, к вящему недовольству многих историков, прошлое уже ушло и никогда не вернется. Узнать, каким оно было на самом деле, невозможно[102].