Средневековая Исландия

Следует отметить, что слово, которое требуется узнать, угадать, никогда не должно фигурировать само по себе, или входить в состав, или быть производным какого-либо из компонентов кеннинга. Важно лишь отношение между составляющими элементами стиха, последовательное приближение с использованием всех возможных средств гармонического обогащения стиха к предполагаемому понятию. Согласно неписаным правилам, кеннинг (и в меньшей степени хейти) должен в принципе использовать аппарат древней мифологии — и мы увидим (см. «Эдды», глава 6), как Снорри Стурлусон использовал эти элементы в своей «Эдде».

♦ Синтаксис

Остается синтаксис: невероятно свободный, так как любое слово может изменять свое положение, и нет жесткого порядка слов внутри фразы, который обязателен в некоторых других языках. Таким образом, каждое предложение может быть разъединено и распределено на все четыре строки полустрофы, хельминга vísu-helmingr; при этом всегда сохраняется возможность вернуться к изначальной, грамматически связной последовательности. Трудно поверить, что слушатели действительно понимали столь изощренное и запутанное изложение, однако — и об этом свидетельствуют саги — они без труда справлялись с этой довольно сложной задачей! Возможно, что им помогало произношение, то есть декламация строф на разные тона (или с помощью модулированного распева). Каждое предложение произносилось в ином регистре, что помогало аудитории следить за повествованием. Тщательный анализ показывает, что четыре строки одного хельминга образуют два или три грамматических предложения, разъятых и распределенных так, как мы только что описали; но вполне возможно, что каждое из этих предложений произносилось с особой интонацией, с изменением голосового регистра, что облегчало слушателю восприятие — в большей степени, чем читателю!

Стоит обратить внимание на принципы, по которым строилась поэзия скальдов, так как именно их использует, хотя и в несколько более упрощенной форме, эддическая поэзия (о которой мы поговорим более подробно). В эддической поэзии приняты четыре размера: kviðuháttr; málaháttr; ljóðahátti (káttr = способ, kviða — повествовательная поэма, mál — то, что в Средние века называли «сказ», a ljod тождественно лэ — небольшому стихотворению) и galdralag, предназначенный для текстов магического характера.

Другой оригинальной чертой поэзии скальдов является то, что ее произведения редко оказываются анонимными, в отличие от саг. Первый известный нам скальд, Браги Бодассон, жил в IX веке в Норвегии. Он является автором Рагнарсдрапы, где описывается прекрасный щит, овеянный боевой славой. У него были знаменитые соотечественники, такие, как Эйвинд Скальдаспиллир (его, правда, обвиняли в плагиате). Однако вследствие того авторитета, который исландцы довольно быстро завоевали в сфере литературного творчества, их превосходство в этой области не оспаривается. Одним из первых авторов знаменитых саг, относящихся к разряду саг об исландцах (Islendingasögur), является Эгиль, сын Грима Лысого, создатель великого шедевра Утрата сыновей (Sonatorrek). В этой повести он скорбит по поводу трагической гибели своих сыновей, при этом отдавая себе отчет, что он творит для них такое «надгробие», которое обеспечит им бессмертную славу в будущем, даже если бы они и не совершили свои великие подвиги. На страницах саг выступает целая плеяда исландских и норвежских деятелей, причем некоторые были написаны специально про этих людей (примером этого может быть Сага о Гуннлауге — змеином языке). Вне сомнения, следует также назвать имя такого скальда, как Кормак Огмундарсон, потому что он творил в редком для Исландии жанре любовной поэзии.

Следует также отметить, что, вопреки распространенному мнению о том, что поэзия скальдов является типично языческим литературным жанром — поскольку в этих произведениях, как мы уже говорили, использовался весь пантеон языческих богов и элементы древних мифов, — в рамках этого жанра был создан и целый букет скальдических поэм, вдохновленных христианскими идеями, что может служить еще одним доказательством полного отсутствия противостояния между двумя культурами — языческой и христианской. Такие блестящие скальдические произведения, как Geisli (Луч; речь здесь идет о святом Олафе, который сравнивается здесь с божественным солнечным лучом) Эйнара Скуласона (около 1150 года), анонимная Sólarljóá (небольшое лэ, обращенное к солнцу), где удивительным образом сплелись воедино языческие и христианские мотивы (около 1200 года) и главным образом Lilja (Лилия, хвалебная песнь Деве Марии) монаха Эйстейна Асгримсона (около 1350 года), доказывают, что религиозные мотивы не были решающим моментом в этой поэзии: главным является удивительно изысканная и невероятно сложная техника стихосложения.

«Эдды»