Средневековая история. Тетралогия

Так, за размышлениями, Лиля и доехала до места. Надо было верхом ехать, ей — ей… нет, ну как делались рессоры? Почему она не инженер?

***

Храм не впечатлил. Откровенная избенка. Только и того, что в два этажа. А так…

Иконы внутри облезлые, свечи даже не употребляются — вместо них лампа типа фитиль в масле, короче, принцип тот же, что и в России. Если храм находится на территории столицы или областного центра — священник откусывает неплохо. А если где‑нибудь в деревеньке… ну тогда посты соблюдать приходится. И лучше — все. Ибо на пожрать — и то денег не хватает.

Нельзя сказать, что Лиля устыдилась. Или что у нее проснулась совесть. Еще чего!

Но как рычаг для давления она это отметила.

Пастер встретил ее на пороге.

Лиля механически совершала все положенные телодвижения, а разум холодно отмечал, что ряса старая, материя кое — где заштопана, да и щеки как‑то у товарища… не то, чтобы сытенькие…

— я рад видеть вас, ваше сиятельство…

— а я как рада, — соврала Лиля. — может быть, вы уделите мне время после службы? Сейчас мне не хотелось бы отвлекать вас… это надолго.

— Разумеется, госпожа графиня.

На том и сошлись.

Лиля послушно отдремала всю службу на скамейке. Да — да, хоть и не хотела, но глаза сами закрывались. Воздуха мало, воздух спертый, а нехватка кислорода так мозг отключает, что ой — ой — ой…

Как это сочетается с дикими сквозняками — шут его знает. Но одно только подчеркивало другое. Разогнать духоту у сквозняков шансов не было. А вот просквозить…

Лиля куталась в теплый плащ и мечтала об унтах.

И об анальгине с димедролом. Да ладно! Она и на новокаин согласилась бы!

Мири посапывала рядом. Они обе заняли первую скамейку. Остальные толпились сзади, отсеченные бдительными вирманами. Ибо — не по рылу крестьянам даже близко к ее сиятельству подходить.

Шут его знает, как бы сложилась беседа Лили и пастера. Но на помощь женщине пришла сама судьба. В виде дешевой местной лампочки. Плошка с жиром, в ней плавает фитиль — и горит. Правда, чадит и воняет, но это же мелочи!

Служба окончилась. Люди стали выходить из храма на воздух. И местный прислужка принялся тушить фитили. Графиня явно смущала его, он оглядывался, косился, спотыкался…

И…

Из‑под ног мальчишки метнулась мышь. Тот дернулся. Плошка и так висела выше его головы. Рука неловко взмахнула — и масло выплеснулось на стену.

Та вспыхнула как олимпийский факел. Словно ее неделю керосином поливали.

— Берегись!!! — завопил пастер, бросаясь к ребенку.

Насовершать глупостей не дали вирмане, которые оперативно выкинули из храма Лилю с Мирандой, а затем и пастера с ребенком.

— Там кто‑то еще остался? — мрачно посмотрел Олаф на полыхающую церковь.

— Н — нет… — пастера била запоздалая дрожь.

Лиля вздохнула. Не остался — и ладушки. Сгорела — и дважды ладушки. В такую церковь и свинью‑то не поселишь… Надо бы новую строить. А то народ не одобрит.

Интересно, кванто коста? То есть сколько это будет стоить? Лиля посидела еще пару минут, глядя на огонь, который даже и не пытались тушить — окатывали водой соседние дома. Чтобы уголек не перелетел. А пастер смотрел на огонь совершенно мертвыми глазами.

Еще бы. Вряд ли здесь священники в такой громадной цене. Приходы заняты, а бродить по дорогам или искать новый… грустно это звучит.

Одной рукой пастер прижимал к себе служку — и Лиля отметила их сходство. Отец и сын?

Ладно. Она еще узнает.

Лиля поднялась с земли (почти сама).

— Пастер, я понимаю ваше горе. Но и вы поймите меня…

— Да — да… пастер опустил голову. — Моя церковь сгорела, а графство бедно. Эдор говорил мне об этом каждый раз…

— Эдор воровал все, что движется. А что не движется — толкал и тоже воровал, — огрызнулась Лиля. — Графство бедно, но на храм у меня деньги найдутся.

В карих глазах пастера загорелись удивленные огоньки.

— Ваше сиятельство?

— Да, я. Пастер, где вы живете?

— У нас была комнатка над храмом…

— Нас?

— Я и мой сын.

Лиля едва успела подхватить челюсть. Сын?!

Хотя,… а чего она удивляется?

Жениться здесь запрещено только с ранга альдона. А если до того успел — плодись и размножайся, сколько влезет.

— Пастер, это ваш единственный сын?

— Да, ваше сиятельство.

— Угу… а жена?

— Мария умерла от родильной горячки два года назад. Ребенок тоже не выжил… девочка…

Лиля положила мужчине руку на плечо.

— Пастер Воплер, вы же понимаете, что нам надо ехать в замок?

— Ваше сиятельство?

— у нас есть два варианта. Я могу написать мужу. Спросить разрешения. Потом пока письмо дойдет, пока он ответит… Или я могу просто выделить деньги на постройку нового храма. Ну и нормального дома для вас. Вы присмотрите за строительством, а пока поживете в замке.

— Ваше сиятельство…

Вздох был определенно благодарным.

— Как зовут вашего сына, пастер?

— Марк.

— А Марк, пока вы будете заниматься постройкой нового храма и нового дома, будет учиться вместе с Мири.

— Ваше сиятельство?

Его что — заклинило?

— Ну да. Супруг прислал с девочкой аж трех учителей. Какая им разница — одного ребенка учить или двух?

— Эээээ….

— Мири не будет возражать.

Лиля посмотрела на Миранду, которая громадными глазами уставилась на горящую церковь.