Средневековая история. Тетралогия

И особенно старался Сулан. Понимание того, что он чуть не угробил пациента, лежало на плечах бедняги каменной плитой. Он-то хотел блага. А вышло...

Докторусы учились.

Лиля учила.

Пастер Воплер старался проводить беседы о пользе веры в Альдоная. Получалось плохо, но открытым текстом его никто не посылал. Зачем?

Старается ведь человек...

Лиля вообще решила забрать его с собой.

Она потихоньку составляла список людей, которых нельзя оставлять в Иртоне - и получалось что-то кошмарное, метровой длины.

Мастеров.

Вирман.

Ханганов.

Эввиров.

Солдат.

Своих людей (тот же Лонс Марта...) с ума сойти можно!

Одним словом - привет Интернационалу! Сбылась мечта о единении всех народов под одной крышей...

Реально в замке оставались Эмма - и подчиненный ей гарнизон. Оставались слуги. Парочку Лиля забирала с собой, но именно парочку. Тащить всех слуг в столицу было просто глупо. Да и незачем. Платье натянуть дело нехитрое. Это ей и девочки-кружевницы помогут.

Но за Иртон Лиля не волновалась.

Коптильня остается здесь. Солеварня тоже. Принцип оброка Лиля на пальцах объяснила Арту Видрасу - и мужчина принял его с восторгом.  Господские поля надо было сдать в аренду,  за десятую часть урожая. В Иртон выписать еще одного пастера,  а то и двух. И выделить им содержание. Часть деньгами,  из того,  что продадут на ярмарке. Часть - продуктами.

Жить будут в замке. И ездить по деревням,  чтобы никто без пригляда не оставался.

Пастер Воплер уверял,  что на таких условиях недостатка в желающих не будет.

Но Лиля и сама собиралась поговорить об этом с патером Лейдером. Воплер нужен был ей самой. Умный и искренне верующий - идеальное для нее сочетание.

Присылать деньги на содержание поместья Лиля будет. Можно - Эмме. Но вряд ли в этом будет нужда. База скота есть,  приплод они приносить начнут, система трехполья была воспринята без удовольствия, но более-менее. Оставались деревенские девушки-кружевницы.

Но те буквально рвались с Лилей в Лавери.

Женщина подумала. И махнула рукой.

Почему бы нет?

Пусть едут. Найдется и где поселить,  и к какому делу приставить...

Писал ей Ганц Тримейн.

Он договорился с Августом Броклендом,  вооружился крупной суммой денег - и выкупил все заложенные Алексом драгоценности. Благо,  тот и описал их,  и рассказал, куда сплавил...

Август Брокленд увидел их - взвился до небес.

Среди колец одно было еще им подарено матери Лилиан.

Простенькое такое  с круглым сапфиром в окружении бирюзы. Не слишком дорогое. Но - первое. Август передал его дочери,  как память о любимой.

А теперь оно было подарено любовнице и заложено,  чтобы оплатить убийство его дочери.

Лиля с большим трудом уговорила отца не убивать зятя сразу. Хотя Август рвал и метал. На верфях Джесу уже ничего не светило. А его письма Август принялся рвать,  не распечатывая.

Джерисон написал об этом королю - и его величество вызвал барона для беседы. Где Август,  не выбирая выражений, и спустил на Джеса такого кобеля,  что собака Баскервилей щеночком бы показалась. И а завершение добавил,  что его дочь - явно в Сияющие готовится с таким-то муженьком. А мучительную смерть ей любовницы мужа обеспечат. На его же деньги.

Это оказалось последней каплей. И Эдоард отписал графу Иртон.

Устроил Джесу качественную головомойку,  искренне удивился,  что у такого отца,  как Джайс,  вырос такой осел - и пообещал,  что если Джес сделает хоть один неверный шаг,  хоть словом намекнет жене,  что он недоволен,  если графиня Иртон хоть бровью поведет - следующим местом службы короне для графа будет такое захолустье,  что Иртон рядом с ним столицей покажется.

Нет,  ну надо же быть таким болваном?!

Гуляешь ты?

Гуляй! Сам грешен! Но осторожнее надо быть!

И уж точно не дарить колец жены - любовнице.

Да,  у него была Джессимин! Но ведь Джесси не устраивала покушений на Имоджин. Она не пыталась сжить со света принцессу.  Не стремилась блистать при дворе,  не выпрашивала подарки... кстати - драгоценностей короны Эдоард ей и не дарил. Тем более - побрякушек Имоджин. Она просто жила и любила.

Получила письмо от Эдоарда и Лиля.

Его величество выражал уверенность в лекарских способностях Тахира,  надеялся на лучшее...

Первый раз Лиля отписала ему тотчас же,  что боится за жизнь мальчика и ни за что не ручается.

Получила письмо  что Эдоард на нее сильно надеется. Лично на нее. И отписала второй раз,  когда кризис миновал, и стало видно,  что пациент идет на поправку.

Мол,  так и так,  мальчик выздоравливает,  но ранней весной,  как просохнут дороги,  мне надо явиться к вашему двору. А я не могу. Никак. Ибо оставлять здесь юношу...

Эдоард подумал,  проникся - и уточнил,  может ли она приехать летом.

Лиля серьезно задумалась.

Летом?

Почему бы нет. К осени супруг с посольством вернется - вот и встретимся.

И до осени она должна стать... короче,  у нее должно быть столько союзников,  чтобы условия игры диктовала она.

Лиля до истерики боялась самого простого варианта. А вот скажет Джерисон,  что жена - это его собственность - и все тут. И король многим не поможет. Запрет в башне и начнет активно делать наследника.