Средневековая история. Тетралогия

Перец трех сортов. Штука дорогая, но убойная.

Графиня и посоветовала, и снабдила. 

Было это еще давно,  когда в лихие годы,  в России развелась всякая дрянь, сидящая на лавочках и земле в ожидании жертвы. 

У родителей Али Скороленок не было сомнений. Их ребенок справится с парой-тройкой негодяев. Но больше - вряд ли. И то...

Не надо смотреть глупых фильмов. 

Это там герой пинает всех подряд - и никого не убивает. А в реальной жизни шанс для одного человека справиться с тремя-четырьмя - только один. Бить насмерть. 

А это - превышение допустимой самообороны. Или как-то так... вот почему у всех мерзавцев, получивших  по ушам,  тут же открывается чакра праведности?

Мы просто время подошли спросить,  а нам - по ушам. А поскольку их больше... Скороленкам не хотелось вытаскивать ребенка из милиции. И потому - в кармане у Али всегда жили несколько пакетиков молотого перца. Дешево - и сердито.

Пакетик (разорванный,  конечно) в морду - и нападающему еще долго не до тебя. К тому же, это не газ из баллончика,  не патентованное средство защиты... вы понимаете,  у меня просто пакет был  в кармане,  ну,  испугалась. Я руки выдернула - он и вылетел. И в глаз. А разорвался уже в полете. Бывает...

Але пару раз доводилось пользоваться. Один раз - против собаки,  которую чуть ли не натравили,  второй - против человека. И она была довольна.

Остался доволен и Ганц.

Нападающим оказалось не до него. И он успел резануть мечом одного,  ткнуть мгновенно выхваченным кинжалом другого и пнуть под зад улепетывающего третьего,  прежде чем развернулся к двум другим, подходящим сзади. Но там было уже пусто. Трущобные  крысы воевать не стремились. Не их работа.

Ганц огляделся... лишь бы мальчишка не сбежал... нет,  сидит на крыше,  смотрит...

- Ух ты! Ты что - гвардеец?

- Нет. Так ты меня проводишь?

Мурзик слез с крыши.

Толстяку не повезло. Мечом пришлось именно по нему - и неудивительно. Говорил больше всего он. А Ганц отлично понимал,  что прирезать заводилу - половина победы.

- сдох?

Ганц равнодушно пожал плечами.

- Туда и дорога.

Мальчишка хозяйственно обшарил карманы раненых,  переложил к себе несколько медяков,  покосился на ганца.

- Добьете?

Ганц подумал. И дважды взмахнул мечом. Угрызения совести? Конвенция? Права человека?

Простите,  он таких слов попросту не знал. Зато знал,  что хотели сделать с ним. А еще знал, что эта шваль ни на что хорошее не способна. Воровать,  убивать,  гадить... разве мир будет без них хуже?

Что ж. Пусть его покарает Альдонай,  если так. Но тот - молчал. Так что Ганц решил считать свой поступок богоугодным. И пошел дальше за проводником. Чтобы рассчитаться аж тремя медяками на выходе из трущоб.

Мурзик аж рот разинул.

Да он богат! 

У него теперь целый кулак медяшек! Больше, чем на пальцах руки, даже может,  двух рук!  И дядька не обманул,  даже больше дал... и Толстяка прибил... хороший тип. Полезный.

Мальчишка независимо вытер нос.

- Вы это, если понадоблюсь, - спросите Мурзика.

- И ты поможешь?

- Что ж не помочь - за деньгу? - Мурзик старался выглядеть солидно.

Ганц сделал вид, что думает. Хотя все уже решил для себя.

- А ты знаешь,  мне как раз нужен десяток ребят для хорошего дела. 

- Какого дела?

Мурзик старался смотреть независимо.

- Тут есть где пожрать? И я тебе расскажу... платить буду - не обижу.

- Я на все подряд не согласный, - поспешил предупредить Мурзик.

- А я тебе все и не предложу, - усмехнулся Ганц. - Так есть?

Мальчишка задумался - и кивнул в сторону. 

- 'Копченый кальмар'. Ничего так жратва...

Мужчина кивнул. 

- Показывай.

В 'Кальмаре' воняло так,  что становилось ясно - коптили его уже дохлым. И основательно разложившимся. Но Мурзик такие мелочи не замечал. А Ганцу тоже было наплевать.

Он вербовал первого из 'отряда Шерлока Холмса'. Или,  как спустя какое-то время назовут его мальчишек 'тримейн-отряда'.  

В течение недели за еду и несколько медяков в месяц,  было завербовано порядка тридцати таких мальчишек. И работать они собирались не за страх,  а за совесть.

Сеть начала формироваться.

***

Лиля тоже не теряла времени. Теперь ее атаковал пастер Воплер. 

Идея книгопечатания плотно засела в уме мужчины. И он пошел по своим пастерским организациям. А поскольку ходил он с несколькими отпечатанными листками и всем говорил,  что это дело - на благо церкви - очень скоро его позвали к альдону.

Помариновали,  конечно,  в приемной, но результат того стоил.

О Лилиан Иртон уже сплетничали, альдон уже стал свидетелем ее 'подвига' и печатная страница вполне вписывалась в складывающийся образ.

Но Воплера он принял неблагосклонно. Пусть не расслабляется.

Альдон Роман был сыном безземельного дворянина. Пробиться наверх ему стоило и крови,  и денег,  и изворотливости... и сейчас он внимательно рассматривал печатную страницу.

- Что это такое?

- Светлейший, это бумага.

- Бу...ма...га?

- Да. Ее сиятельство нашла рецепт,  как получать это из самых простых  растений. 

- И для чего она?

- Светлейший, графиня сказала, что это - для церкви. 

И Воплер,  выложив еще несколько страниц на стол, пустился в объяснения.