Средневековая история. Тетралогия

Как говорил незабвенный Федя Соколов 'я буду разговаривать с пастухом, а не с его безмозглым бараном'. Другой вопрос — пастуху надо себя еще прорекламировать. Этим Лиля и занималась.

А попутно выяснила, что Гардвейг очень болен.

Что Альтрес Лорт за него кого хочешь сожрет.

Что короля лечат, как и последнего пастуха этого мира — клистирами и кровопусканиями… железное у мужика здоровье, если он еще и детей делать умудряется.

Что граф Иртон сейчас при дворе в Уэльстере. И заработал себе репутацию блестящего кавалера… переводим как бабника?

Жене, конечно, этого не скажут. Но не объяснишь же, что жене он — по барабану?

Ну и кучку подробностей про королевский двор Уэльстера. Нужных ей как тот граф Иртон.

Написала Его Величеству кучу вопросов по здоровью — пока она сама не может попасть к венценосному пациенту — пусть хотя бы анамнез соберут. И то хлеб. Рекомендаций никаких не даем, ну так она и не святая, чтобы лечить на расстоянии. Умному хватит.

Удочку она забросила. А что на нее поймается?

Вытащим — разберемся.

Глава 4. Зима раскрыла снежные объятия…

Зима шла своим чередом.

Как оказалось — новый год тут не отмечали. А вот праздник перелома зимы на лето был.

У Лили руки чесались, но по здравом размышлении она решила не морочить никому голову.

Ёлки, игрушки, подарки — это хорошо. Только вот… и так за ней много странностей. Народ не поймет. Поэтому Лиля ограничилась выходным днем для всех живущих в замке, вечеринкой с танцами и угощением.

Сама она пить не стала, и с интересом наблюдала за веселящимися людьми.

Вино снимало все ограничения. И даже вирмане, хотя и не избавились от своей вечной настороженности, но как-то расслабились. Саму Лилю приглашали на танец и Тахир, и Лонс, и Тарис — и даже Лейф — с великодушного разрешения смеющейся Ингрид. Эрик покушался на целых три танца, но Лиля следила жестко. Один танец. Два — максимум. Как объяснил Лонс — это закон для высокородной дамы. Один танец — со случайным знакомым, два — с друзьями и родными. Три и больше — только с мужем. В крайнем случае — с любовником. И женщина заранее зазубривала весь этот чертов этикет.

При дворе она будет… ну, не ниже плинтуса, но близко к тому.

Дочь купца, не наследная аристократка — этого уже достаточно, чтобы облить ее презрением.

А ведь еще и манеры. Лиля шлифовала, что могла, но твердо знала — она не из этой стаи. Это будет ощущаться, ее будут травить и давить — и она может только приготовиться к буре.

Она приготовится.

***

Любезный мой супруг. (Черти бы тебя взяли)

Должна сообщить, что у нас все в порядке. (Твоими молитвами…)

Миранда жива и здорова, она посылает вам приветы и поцелуи. Я также жива, но здоровье мое оставляет желать лучшего. После потери ребенка и отравления, мое тело истощено. И это подтверждает знаменитый лекарь, волей судьбы посетивший Ваш замок. Полагаю, Вы слышали про Тахира Джиамана дин Дашшара?

В любом случае, по приезде Вы сможете лично переговорить с ним и узнать о возможности зачатия нового ребенка.

Пока же вкратце — докторус считает, что мне необходимо долгое лечение, прежде, чем я смогу зачать новую жизнь и успешно выносить плод. (Лет пять. Или шесть. Или вообще посмотрим.)

Я счастлива получить Ваше одобрение и также надеюсь на встречу. (уже и скалку приготовила, и чугунную сковородку, и еще десяток увесистых аргументов…)

Надеюсь, у Вас все благополучно. (Чтоб ты благополучно провалился куда поглубже!)

Молюсь за Вас. (За упокой)

Лилиан Элизабетта Мариэла графиня Иртон.