Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в.

Летом 1417 г. после смерти старшего сына великого князя Василия I, двадцатилетнего Ивана Васильевича, наследником стал двухлетний князь Василий Васильевич — будущий Василий II Темный, что было зафиксировано в завещании Василия Дмитриевича (согласно современным научным изысканиям В. А. Кучкина — в 1420 г.)[189]. При этом реальная политическая власть сосредоточилась в руках энергичной и властолюбивой его матери — Софьи Витовтовны, а также деятельного митрополита Фотия и боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского, который после февраля 1425 г. начал играть большую роль при московском дворе. Ситуация осложнялась тем, что следующий по старшинству из братьев Василия I — князь Юрий Звенигородский и Галичский заявил о своих притязаниях на московский великокняжеский стол, ссылаясь при этом на духовную грамоту Дмитрия Донского, составленную еще до того, как у Василия появились дети. В ней Юрий действительно был назван наследником Василия в случае кончины последнего. Желая обеспечить переход великокняжеского стола к сыну, а не к брату, Василий Дмитриевич не видел для этого иного пути, кроме как сделать главным гарантом своего завещания тестя — великого князя Литовского Витовта, который должен был поддержать права своего малолетнего внука. Поэтому Василий Дмитриевич был вынужден проводить в отношении Литвы максимально дружественную политику.

Раздел III Княжества Северо-Восточной Руси и Константинополь в период правления Василия II Васильевича Темного (1415–1462)

27 февраля 1425 г. в возрасте 53 лет скончался великий князь Василий I Дмитриевич и на великокняжеский престол вступил десятилетний Василий II (правил до 1462 г. с перерывами). Против юного великого князя сразу же выступил его дядя Юрий Дмитриевич, оспоривший законность перехода престола от отца к сыну и апеллировавший к древнему «лествичному» принципу престолонаследия: к старшему в роду. От позиции митрополита в этом конфликте многое зависело. Именно митрополит Фотий вместе с матерью Василия II, великой княгиней Софьей Витовтовной, фактически принял управление государством в свои руки. То, что митрополит встал на сторону Василия, имело в основе целый ряд причин. Прежде всего, наследование престола от отца к сыну уже успело стать почти вековой традицией в московском великокняжеском доме, который долгое время поддерживали и митрополиты. Оно было символом и политическим стержнем того объединительного курса, который проводили московские государи. Юрий же апеллировал к удельному порядку, отжившему свое и являвшемуся препятствием на пути к объединению Руси. Фотий не мог не поддержать Василия II еще и потому, что являлся духовным гарантом завещания Василия Дмитриевича. Наконец, встать на сторону Юрия Звенигородского означало бы для Фотия вновь рассориться с Витовтом и, следовательно, снова потерять контроль над западнорусскими епархиями и разрушить с таким трудом достигнутое единство церкви. Притязания же Юрия Звенигородского привели к тому, что внутри московского княжеского дома впервые возникла серьезная распря, вылившаяся в многолетнюю ожесточенную усобицу. На первых порах Софье Витовтовне и Фотию, опиравшимся на поддержку великого князя Витовта II, вероятно, удалось добиться в Орде решения в пользу Василия, так как 11 марта 1428 г. был заключен договор, согласно которому Юрий признавал себя «братом молодшим» своего племянника великого князя Василия. Но это, как показали последовавшие вскоре события, была только временная передышка[190].

Все это время продолжался конфликт Фотия с Великим Новгородом из-за проблемы непризнания митрополичьего суда. Из-за упорства новгородцев после смерти новгородского архиепископа Евфимия I, последовавшей в декабре 1428 г., Фотий даже отказался поставить на Новгородскую кафедру его преемника — Евфимия II и специальной грамотой разрешил тверскому епископу Илии рукополагать священников и диаконов на соседние новгородские приходы[191].