Средневековье

«Ученик обязан повиноваться своему мастеру, как родному отцу; утром и вечером, и во время работы он должен просить у Бога покровительства и помощи, потому что без Бога ничего нельзя сделать… Ученик должен слушать мессу и проповеди по воскресным и праздничным дням и полюбить хорошие книги… Он должен дорожить честью своего мастера и не позорить своего ремесла, ибо оно – свято, и сам он, может быть, сделается когда-нибудь мастером над другими, если захочет того Бог, и если сам он того заслужит… Если ученик теряет страх Божий в сердце своем или грешит непослушаньем, его должно сурово наказывать; это принесет благо душе его, а тело должно пострадать, чтобы душа была в лучшем состоянии»…

Цеховые уставы, дававшие большие права мастерам над учениками, выражали заботливость и о последних.

«Мастер должен так законно исполнять все свои обязанности по отношению к ученику, он должен так верно, так ревностно знакомить его со своим ремеслом, чтобы мог спокойно ответить за это перед Богом».

Если случалось, что в конце срока, назначенного для учения, ученик не знал хорошо своего дела, по вине своего мастера, его передавали другому мастеру, а прежний хозяин его должен был внести за него плату, а сверх того установленный штраф в цеховую кассу.

Возведение ученика в звание подмастерья происходило в цеховом собрании. Каждого из мастеров спрашивали о познаниях предстоящего, а последнего спрашивали, не заметил ли он, обучаясь у своего мастера, чего-либо несогласного с интересами его ремесла. Если он заметил что-либо подобное, то обязан был высказаться немедленно здесь же, а потом дать обещание хранить по поводу этого полное молчанье. После всех этих расспросов, удостоверившись в нравственных достоинствах испытуемого приступали к подаче голосов. И молодой человек объявлялся заслуживающим звания подмастерья. Последние подчинялись определенным правилам: вечером они обязаны были возвращаться в определенный час (в 21:00 или 22:00), ночь проводить непременно в доме мастера, не имели права приводить с собой ни подмастерья, ни ученика другого мастера. Игры, особенно игра в кости, были им воспрещены.

Но подмастерья все же считались свободными людьми и имели право носить оружие. Последнее право, как вредившее нередко общественному спокойствию, стало сильно ограничиваться ратами. Стремясь оградить свои интересы, кем и как бы они не нарушались, подмастерья стали составлять свои товарищества, компании, стали сходиться в избранных ими для этого помещениях. Эти собрания составлялись по образцу цеховых. Целью этих собраний были также развлечения. Забавы, которым предавались подмастерья немецких городов, иногда отличались известною оригинальностью.

Например, «банная процессия» в городе Нюрнберге. Во время карнавала, в определенный день, собирались в своем общественном здании подмастерья-башмачники, здесь они надевали на себя белые купальные костюмы, головы покрывали такими же белыми шапками и в таком виде, предшествуемые музыкантами, шли по улицам города в баню. Возвращение из бани в здание товарищества совершалось в том же виде и в том же порядке. День оканчивался общим пиром.

Не меньшей оригинальностью отличалась праздничная процессия булочников во Фрибурге. Их церковью была домовая капелла местного Свято-Духовского госпиталя. Они собирались в день Нового года в госпитальном зале, а потом со знаменами и музыкой ходили по городским улицам. На знаменах их красовался огромный крендель. Они таскали с собою Рождественскую разукрашенную елку. Главный из ремесленников тряс ее, а непрерывно падавшие с веток печенья и фрукты могли подбираться бедным людом. Праздник оканчивался пиром и танцами.

Собирались ремесленники-подмастерья в свои общественные здания и для беседы о своих делах. Члены братства созывались обыкновенно следующим образом. Посланному вручали какой-либо предмет, имеющий символическое значение; например, кузнецам посылался гвоздь или молоток, и начинал гулять этот гвоздь или молоток от одного верстака к другому, пока не обходил все. Собрания происходили под председательством старшего подмастерья. В его руках была палка, как знак его первенства в собрании, а для установления тишины он прибегал к стуку молотком или ключом.