Средневековье: большая книга истории, искусства, литературы

Первыми двинулись крестьяне с криком «Так хочет Бог!». Они не были вооружены и не знали, куда идут. Что же толкало их на это, мягко говоря, непростое путешествие? В речи Урбана II, блестящем экземпляре ораторского искусства, демонстрирующем неплохое знание психологии, красной нитью проходит мысль, адресованная не только рыцарям, часть которых разорялась и беднела в то время, но и крестьянам: «Кто здесь горестен и беден, там будет радостен и богат». Тысячи самых разных людей услышали папу. Помимо религиозного чувства, которое владело ими, они, уставшие от жизненных невзгод, шли за радостью и благополучием. Им казалось, что если они совершат подвиг во имя Христа, он наградит их безбедной и счастливой жизнью.

В XVIII веке, в эпоху Просвещения, как только не называли это предприятие! Самым странным примером человеческого безумия, страшной эпидемией, охватившей внезапно всю Европу… Просветители клеймили то, что для крестоносцев было целью и смыслом жизни. Время поразительно меняет многие суждения и по-новому расставляет акценты. Нам тоже важно понять ту эпоху и события, которые ее наполняли. Римский папа Иоанн Павел II в XX веке принес извинения за Крестовые походы. И это очень существенно. Потому что порыв, поднявший людей с мест и бросивший их на многие годы в пучину ненависти, зла и жестокости, стоил неисчислимых бед и страданий и европейцам, и, конечно, жителям Ближнего Востока. Личность Саладина, его качества, особенности характера и поведения проявляются особенно ярко именно во время Крестового похода. Тогда он и обретает свою славу.

Но начнем сначала. Саладин родился в 1138 году в Тикрите, небольшой деревушке посреди страны курдов на правом берегу Тигра. (Любопытно, что в этой же деревушке родился Саддам Хусейн.) По происхождению он курд. Его первое имя Юусуф, а Салах ад-дин или Саладин – это не имя, а прозвище, данное ему при рождении и означающее «благочестие веры». Интересно, что оно стало его судьбой, вело его на протяжении всей жизни. Саладин не родился правителем. Вообще мы очень мало знаем о раннем периоде его жизни. Забыв на минуту, что он курд, скажем, что он суннит и именно на суннитской версии мусульманства настаивал самым категорическим образом. Его культ в Ираке был связан именно с этим.

Его родня – не последние люди на Востоке – состояли на службе халифа. Его дядя – полководец Фатимидского халифа Нур ад-Дина. Юный Саладин не обделен вниманием родственников, которые серьезно заняты его образованием. Он изучает религию, философию, литературу, увлекается поэтами-суфиями и их идеями, например такой: «Походить на Бога, погружаться в Бога». Кажется, юношу ждет судьба интеллектуала, философа или поэта. Военные интересы не для него, и меч в его руке – вещь невозможная. Так живет он на протяжении тридцати двух лет – срок немалый, целая жизнь.

В тридцать два года Саладин начинает делать политическую и военную карьеру, а в 33 – он уже правитель Египта. Вместо тихого, поэтичного, философствующего Юсуфа прямо на глазах, совершенно неожиданно, как по волшебству, рождается полководец, политик, правитель, султан – жесткий человек действий и поступков. Чтобы не впасть в идеализацию и не последовать за Данте, посмотрим на нашего героя пристально с разных сторон.

Его «уход» от художественных и поэтических грез, в которых он пребывал большую часть своей жизни, был вынужденным. Дядюшка из семьи Айубидов, основав новую династию, буквально вытолкнул Саладина на военную службу. Почему он так поступил, сказать трудно – никакие, даже самые мелкие черты в характере Саладина не могли натолкнуть на это решение. И тем не менее, дядя поступил именно так, и человечество обрело одного из выдающихся полководцев.

Очень скоро при поддержке Саладина удалось предотвратить захват крестоносцами Египта. Этот новоявленный военный вдруг проявляет удивительные качества. Никто не ждал от него такой бешеной энергии, такой беспрекословной властности и главное – поразительной способности рождать новые идеи. Думаю, первая и главная причина молниеносного восхождения Саладина состоит в том, что вместо обороны он предложил перейти в наступление, отправиться в священный поход и раз и навсегда остановить крестоносцев. Так вопрос еще никто не ставил, защищались, оборонялись – да. Но и только. Хотя идея Саладина лежала на поверхности.