Средневековье: большая книга истории, искусства, литературы

Исследование древнейших скальных росписей производит грандиозное впечатление. Кто это мог сделать? Фрески этих животных сделаны так, что вы смотрите на оленей, быков и одновременно видите и скульптуру, и живопись. Только в качестве объема использовалась фактура стены: чтобы нарисовать тело животного, нужно было сначала выискать нужные объемы в стене. И все эти росписи представляют собой необыкновенное соединение скульптуры естественного рельефа с живописью или живописными контурами. Да еще и цветные рисунки попадаются. Какими красками их делали? Неизвестно. Вероятно, это были какие-то пасты. Поэтому это залезание в глубь времен, к истоку может носить характер констатации. Мы можем только констатировать, но мы не можем анализировать. И мы не можем работать с этим материалом. Он не поддается анализу, и ни на один вопрос нет ответа, только возможность описать факт и где-то, весьма примерно, установить время. Так было, когда нашли фрески с изображением марсиан: сначала перепугались, а потом сказали, что это подделка. Но кто и когда это подделал? Ответа нет. Поэтому существует табуированная зона в искусстве.

Мы так рады, что у нас есть Интернет, и нам кажется, что мы держим Господа Бога за бороду. Ерунда! Это борода держит нас. Мы не можем ответить практически ни на один вопрос. Наша возможность о чем-то судить условно начинается с античности. Лучше всего с нее начинать. Хотя, конечно, она начинается значительно раньше – в древнекитайской культуре. Там мы хотя бы ее видим и можем проследить черты военной, общественной и художественной истории. Но вы никогда не можете соединиться с тем, что не имеет текста или контекста. Герасимов сказал: «Вот, это есть. И алтайский человек был».

После войны некий профессор Маттео устроил выставку. Каталог этой выставки находится в Ленинской библиотеке, это раритетная вещь. Там была представлена коллекция странных камней, собранная перед войной – тогда, когда занимались росписями в пещере Альтамира. Представьте себе камень – просто камень, как стена. Вы на него смотрите, а на нем изображена кошка. Можно сказать, что это игра природы, однако у кошки инкрустированные зеленые глаза. А рядом с ней то ли волк, то ли собака и человек. Обычный человек, не косой, не кривой – самый обыкновенный. И таких камней было много. Была выдвинута гипотеза, что собственно человек в том круге понятий, который у нас сейчас существует, начинается с того момента, когда он и его сознание отстраняются от природы. Когда он говорит: «Это Я, а это не Я, это кошка». А пока он говорит: «Это Я, и дерево тоже Я», он не может осознать, что «это не Я, а это Я», и поэтому он не может ничего изобразить. Потому что все искусство есть осознание. Это не только осознание типа «мне нужна крыша над головой и одежда», это осознание «кто есть я в мире, в котором живу». В этот момент сознание расчленяется и превращается из интеграционного в дифференцированное. Все, что мы знаем и помним, – это все есть только одна область – область нашего сознания. Как только сознание покидает нас, все перестает существовать. Мы впадаем в несознательное состояние.

Сегодня необыкновенно прогрессивным и очень актуальным считается английский философ XVII века Томас Гоббс. Он написал несколько философских работ. Одна из них называется «Общественный договор». О чем он пишет? О большом споре с другими философами. В частности, с ним спорил – не напрямую, а посмертно – Кант. Он вел с ним диспут, потому что у Канта есть идея о том, что человек рождается с врожденным нравственным чувством. Гофман хохочет над Кантом, когда пишет роман «Житейские воззрения кота Мурра». Этому Мурру было свойственно врожденное чувство нравственности, и он это чувство декларировал. Он был большим патриотом, потому что нравственное чувство включает патриотизм, и, обладая этим достоинством, пел гимны своей родине: «О, моя родина, мой чердак, какое здесь замечательное сало и дичь!» Когда его хозяин понял, что кот слишком патриотично относится к чердаку, то сделал животному выволочку. Кот Мурр был котом ученым, и гениальный Гофман раскрывает три уровня духовности: это уровень кота Мурра, уровень его хозяина маэстро Абрагама и уровень великого музыканта и поэта Крейслера.