Средневековые битвы

В прошлый раз мы остановились на битве при Монлери, в которой не было места дисциплине и преданности. Свидетель битвы (да-да, опять Филипп де Коммин) глубокомысленно отметил:

«…Мое мнение таково, что ни один человек по своему разумению не способен устанавливать и поддерживать порядок, когда имеет дело с массой людей — ведь на поле боя события разворачиваются иначе, чем они планируются заранее, и если человек, от природы наделенный разумом, возомнит, будто он способен это сделать, то он согрешит против Бога…»

Но главные действующие лица, в лице короля Франции Людовика XI (с неавторитетной погремухой «Благоразумный») и сын герцога Бургундии Карл (с четким погонялом «Смелый») были решительно не готовы к смирению с божьей волей.

Через некоторое время умер старый Филипп aka Добрый — старый герцог Бургундии, и да здравствует герцог! Карл стал полноправным герцогом.

Бургундия, доставшаяся в наследство молодому и дерзкому герцогу, была богата, знаменита турнирами поэтов и менестрелей, и много десятилетий не видела войны на своих землях.

Карл решил, что его герцогству сама судьба, само небо, и даже сама Дева Мария сулит величие. И ведь мы все знаем — величие можно получить только одним путем. И это дело понятное не торговля и экономическая и культурная экспансия. И Карл это понимал не хуже — он буквально превратил страну в казарму. Что, разумеется, вылилось в некоторые дополнительные траты.

Короче, за несколько лет интенсивной подготовки к войне, Карл собрал налогов с Бургундии больше, чем его отец за 45 лет.

Некоторое недовольство населения герцога не заботило.

Карл Смелый, Герцог Бургундский заботился не о Бургундии а о своей армии, и постоянно ее реорганизовывал, финансировал, издавал многочисленные ордонансы. Ордонансы — указы, прообраз современных уставов. Вообще, начиная готовить посты по Бургундским Войнам, первое время Карл мне казался неким «попаданцем», он явно опередил свое время. Вот, например, организация его пехоты:

На 10 пикинеров приходилось 5 арбалетчиков и 3 куливренера (аркебузира). В полевом сражении пикинеры развертывались в густую линию, опускались на колено и выставляли в сторону неприятеля свои пики, стрелки должны были вести огонь поверх их голов. В первом приближении это чуть ли не испанская терция. Ну ладно, нет конечно. Но основные тенденции армий нового образца на месте — вспомогательная роль копейщиков, половина пехоты вообще стрелки. Конечно кулеврины пока не совершенны, но тяжелые арбалеты некоторым образом нивелируют отсутствие мушкетов. То же самое с уставом — единообразие в обмундировании, единые цвета, организация рыцарей в эскадроны.

Но дьявол прячется в деталях. Например, Карл пытался повысить боеспособность своей армии, набирая из каждой воевавшей европейской страны те рода войск, которыми та была знаменита. В его коллекции были лучники Англии, аркебузиры Германии, легкие конники Италии и копейщики Фландрии. Как собрать их в единый организм? Проводились ли совместные учения? Похоже этим герцог если и озадачивался, то превозмочь трудности общения с дикой вольницей не смог — ничего о совместных масштабных учениях пехоты мы не знаем.

Впрочем пехоту герцог особо и не любил. Он любил артиллерию — она и правда была у него лучшей в Европе. И главное — он любил, конечно, конницу. Он и сам был тяжелой конной боевой единицей.

Однако при ближайшем рассмотрении все его прорывные нововведения оказываются заимствованы. Так, например, ордонансные роты он нагло скопировал у Франции.

И вот тут начинается разница в видении армии будущего у Карла, и его вероятных противников.

Тут такое дело — феодальные владения постоянно укрупнялись. Это, с одной стороны. С другой стороны, ситуация осложнялась тем что долгие годы мира дало благородным рыцарям время немного освоиться в меняющихся условиях прогрессивного 15 века. Короче, стало выгодно развивать свой феод и стричь шерсть на месте. А ходить на войну, в надежде раздеть там менее удачливого оппонента — стало не выгодно. А если человек благородного происхождения был достаточно беден, чтобы заинтересоваться возможностью военной добычи, то оказывалось что он недостаточно богат, чтобы содержать дорогое вооружение и коня. Даже средне вооруженных всадников феодального ополчения становилось все меньше.