Средневековые битвы

Армия Баязида сильно отличается от европейских рыцарей.

В первую очередь, это конечно знаменитые янычары. И на тот момент, они совсем не похожи на знаменитых янычар. Похоже это был аналог конной гвардии при правителе, набранный из детей аристократов, в покоренных странах. Есть некоторые основания считать что на тот момент янычары рабы только технически — они не теряют связь со своими семьями. Это, скорее заложники, которые еще и дерутся за своего похитителя. Турки, разумеется, делали из отданных в заложники христианских юношей тех еще кровопийц, и часто возвращали обратно, наместниками (см. Влад Цепеш, он же Дракула). В любом случае их сравнительно мало.

Во вторую очередь, но не по важности, это сипахи. Это костяк войска, и в первом приближении — полный аналог европейского рыцаря, или кованого латника Руси. Но при ближайшем рассмотрении всплывает много различий чисто социального свойства. Если феодал европы это судья, следственный комитет, армия и полиция в одном флаконе, то тимарид (это я придумал от их владения, сипахи тоже получали доход с земельного участка с крестьянами, торговых рядов, мельниц или ещё какого-либо предприятия — тимара ) больше похож на сплав муниципального депутата и омона. Да, феодализм, он оказывается действительно возникал во многих местах, но очень по разному.

И наконец пехота. Акынджи́.

И это, вроде как иррегулярная пехота. Ополчение. Акынджи были основной боевой единицей. Отталкиваясь от своего эмпирического опыта, я бы не воспринимал их как серьезную и устойчивую боевую силу. Но в битве они показали себя неожиданно не плохо.

Ход битвы.

Дадим слово Дельбруку (в скобках мои комментарии):

Крестоносцы по пути занимали болгарские города в уверенности, что этим привлекут султана Баязета с армией и смогут дать ему желанный решительный бой. Только Никополь упорно защищался, и даже 16 дней спустя крестоносцы еще не овладели им, когда получено было сообщение о приближении войска в помощь осажденному городу.

Баязет стоял под Константинополем, когда узнал о приближении крестоносцев. Вечером 24 сентября он разбил свой лагерь всего в 5 или 6 км от армии христиан. Последние стояли внизу в долине Дуная перед городом, турки же стояли на волнистой местности, возвышавшейся к юго-востоку над речной долиной, ограниченной справа и слева крутыми откосами.

(Обратите внимание, все это мы увидим потом в Бургундских Войнах. Пешая армия совершает неожиданные, «молниеносные» переходы, заставляя феодальные войска принимать бой в невыгодных условиях)

Неожиданное появление турок сразу же поставило армию христиан в очень плохое положение. Если бы в их распоряжении был хотя бы один день, то они двинулись бы навстречу туркам в открытую равнину; теперь же пришлось на виду неприятеля подниматься из долины, откуда ложбина вела на плоскогорье. Правда, осаду города сняли в этот же день, так как поступило несколько сообщений о приближении армии на помощь осажденному городу, но все же не предполагали ее настолько близко, чтобы немедленно начать наступление. Лишь ночью Сигизмунд отправился к французам, чтобы сговориться с ними о наступлении и о плане сражения. Во время этих переговоров, по-видимому, больше всего спорили о том, кому предоставить честь завязки боя; возможно, за этим спором об этикете скрывался вопрос о тактике. Если Сигизмунд желал, чтобы во главе наступавших стояли его венгры, то при этом он имел в виду не столько вопросы чести, сколько вооружения. Венгры издавна были конными лучниками, т. е. больше всего годились для начала сражения. Французы, однако, настаивали и добились того, чтобы первыми завязать бой.

(И вот опять феодальная вольница. Казалось бы, Сигизмунд оказался достаточно хорош для короля, и не один раз. Но для того, чтобы банально отдать приказ, у него недостаточно авторитета)

Одни за другими поднимались через ложбину на плоскогорье различные контингенты и национальности крестоносцев. Янычары ожидали их на позиции, защищенной и укрепленной легким палисадом, — точное подобие позиции английских стрелков при Азенкуре. Не исключена возможность того, что англичане прямо подражали янычарам; английские рыцари также принимали участие в этом сражении и были свидетелями успеха турок.

(Тут Дельбрюк упоминает янычар, но сейчас историки несколько наработали материал, и все больше склоняются к тому, что рыцарей остановили именно акынджи)