Средневековые города Бельгии

Своим поразительным благосостоянием Брюгге был обязан не только своему географическому положению. Этому в значительной мере содействовали и графы фландрские. Если от Балдуина и до Карла Доброго они употребили все свои силы для установления порядка и мира в стране, если при Теодорихе и Филиппе Эльзасских они выступали в качестве защитников горожан, то начиная с Балдуина IX они постоянно заботились о развитии торговых сношений с чужими странами. По сравнению с политикой современных им государей, их собственная политика носила явно либеральный, и, можно сказать, фритредерский характер[475]2. Они — отлично понимали специфические условия, в которых находилась их страна. Вместо того чтобы эксплуатировать торговлю с иностранцами, обременять ее тяжелыми пошлинами, подвергать ее строгому фискальному надзору, они, наоборот, устраняли все препятствия, которые могли бы мешать ее свободному развитию. Вместо того чтобы упорствовать в защите фландрского судоходства от иностранной конкуренции и тщетно пытаться сохранить за ним монополию транспорта, они поняли, что их интересы повелительно предписывают им содействовать превращению Брюгге в международный порт. Если в XII веке они пытались получить для своих подданных торговые привилегии за границей, то в настоящее время они стали привлекать иностранцев к себе. Эта политика явно обнаруживается в ряде привилегий, данных в 1252 г. графиней Маргаритой «остерлингам» (так во Фландрии называли немецких купцов)[476].

Эти привилегии давали им право селиться в Дамме. Они уменьшали пошлины в их пользу, уничтожали береговое право и устанавливали таксу для платы услуг маклеров (makelaeren). Немецкие купцы могли быть арестованы за долги в том случае, если они были principales debitores (основными должниками), и их нельзя было заключать в тюрьму, если они могли дать залог. Они были подчинены исключительно юрисдикции эшевенов, обязанных решать их дела в течение недели. На суда с грузом арест мог налагаться только на основании законной жалобы. Если кто-нибудь был ранен снастями какого-нибудь судна, то собственник последнего оставался на свободе. Чтобы гарантировать беспристрастие судей в торговых делах, бальи и эшевенам было запрещено занимать должности сборщиков пошлины. Наконец, если бы между Фландрией и каким-нибудь немецким городом началась война, то неприятности могли угрожать лишь купцам этого города, да и то им давался срок в три месяца, чтобы покинуть страну и вывезти из нее свое имущество.

Аналогичные привилегии даны были в следующие годы купцам Пуату, Гиени и Гаскони (1262 г.)[477] и испанским купцам (1280 г.)[478]. В то время как в Венеции над иностранцами, теснившимися в своих fondachi (факториях), был учрежден бдительный надзор и республика заставляла их вести торговые дела только с венецианцами, в Брюгге они могли свободно торговать, объединяться между собой или с местными жителями; им была запрещена только розничная торговля, предоставленная местным горожанам. Им было разрешено приобретать дома в городе, и они пользовались особо благоприятными условиями при найме необходимых им погребов, подвалов или складов. Неудивительно поэтому, что они селились в Брюгге на постоянное жительство. В XIV веке здесь упоминаются колонии гасконцев, испанцев, венецианцев, генуэзцев, и португальцев. Но численностью своих членов и размерами своих привилегий выделялась с самого начала, в особенности, немецкая фактория. В 1356 г. она перешла под руководство Ганзы, став с тех пор самым крупным торговым центром, который имел когда-нибудь этот могущественный союз[479].

Брюггские горожане первоначально протестовали против исключительных привилегий, дарованных иностранцам Маргаритой и Гюи де Дампьером. Но государи руководились «интересами общего блага» Фландрии и не давали в обиду своих подзащитных. После некоторых кратковременных столкновений их политика восторжествовала над городским партикуляризмом, и Брюгге окончательно принял вид космополитического города. Его маклеры, через посредство которых происходили все торговые сделки, являлись в середине XIII века первой из всех местных корпораций. Среди них встречались многочисленные имена богатейших патрицианских семейств[480].

Кипучая торговая жизнь, центром которой был Брюгге, должна была развить в нем с ранних пор торговлю деньгами. Уже в конце XIII века Аррас был во Фландрии городом заимодавцев и ростовщиков:

Atrebatura… urbs… plena
Divitis, inhians lucris et foenore gaudens[481]

.

(Аррас — город, полный богатств, изобилующий прибылями и радующийся процентам.)