Средневековые города Бельгии

Бальи имели около себя — во всяком случае начиная с XIII века — известное количество полицейских служащих (sergents, prendeurs, vangers), составлявших настоящий полицейский отряд. Что касается функций бальи, то они были одновременно судебными, финансовыми и военными. Они делали указания («manen») эшевенствам, взимали налоги, домениальные доходы, штрафы, а в случае войны созывали милицию, направляя ее в армию. Они же председательствовали на судебных заседаниях, которые собирались в XIII веке периодически под названием «doorgaende», «stille waerheden» и которые являлись, может быть, видоизмененной формой старых, «placita majora» (судебных заседаний) франкской эпохи. Они должны были ежегодно давать отчет в собранных ими и истраченных деньгах; мы имеем замечательное собрание их отчетов с середины XIII века. Если они позволяли себе злоупотреблять властью, то на них можно было жаловаться князю, от которого они непосредственно зависели[605].

В конце XIII века была даже создана на некоторое время комиссия из заседателей, обязанных расследовать, как они вели дела[606]. Словом, в лице бальи граф получил замечательное орудие управления. Благодаря им он непрерывно расширял свою власть за счет власти феодалов и церковной юрисдикции; он подчинил себе мейеров, экутетов, амманов и ввел порядок и систему в дела управления. Недовольство высшей фландрской аристократии графами, недовольство, которое с конца XIII века так искусно использовала французская политика, имеет, несомненно, одной из своих главных причин непрерывное усиление власти бальи.

Наиболее полные результаты институт бальи дал, главным образом, в приморской Фландрии. В то самое время, когда Вальтер Марвиский основал здесь новые приходы, графиня Иоанна создала здесь политическое устройство, сохранившееся без существенных изменений до конца старого порядка. До сих пор не было обращено достаточного внимания на то, что все территориальные хартии Фландрии относятся к той области польдеров, которая тянется вдоль моря от Дюнкирхена до Западной Шельды. Это нетрудно понять, если вспомнить, что феодализм не пустил глубоких корней в этой местности, и что почти все население было здесь свободно. Благодаря этим обстоятельствам здесь возможно было в полном объеме установить совершенно простую и логическую систему управления. Дело было начато в крупном масштабе, и за три года (1240–1243 гг.) Фюрнский округ, округ Берг-Сен-Винок, кастелянство Бурбурское, области Ваасская и Четырех Округов[607] получили каждая «Keures», устанавливавшие компетенцию и иерархию эшевенств, права населения и права князя, представленного своим бальи. Эти территориальные «Keures» давались первоначально, несомненно, только деревням, непосредственно зависевшим от графа, но мало-помалу они стали обычным правом и деревень, зависевших от частных сеньоров, так что с течением времени все прибрежье было «подчинено закону» (mise a loi).

Для кастелянств внутренних областей графства мы не имеем хартий, аналогичных хартиям приморской Фландрии. Однако и здесь графская власть сделала быстрые успехи. Уже Филипп Эльзасский и Балдуин Константинопольский могли издать указы, имевшие силу для всех их земель, и в источниках XIII века мы часто встречаем доказательства того, что повсюду укоренился «communis lex patrie» (общий закон государства).

Впрочем, куда ни кинуть взор, повсюду ясно видны были поразительные достижения графской власти. Так, например, в военном деле исчезло право на освобождение от воинской повинности, на которое претендовало население земель, являвшихся феодом какого-нибудь иностранного сюзерена, или принадлежавших ему. Все крестьяне, как свободные, так и несвободные, были отныне обязаны в случае нападения нести службу в ополчении (ost commun, lantwere). Точно так же в финансовом отношении «талья», взимавшаяся от имени князя, получила все более и более широкое распространение, так что дворяне и духовные лица должны были в большинстве случаев мириться с взиманием ее на своих землях[608]. Словом, княжеская власть усиливалась во всех областях с невероятной быстротой и энергией. Он сломала одну за другой все рогатки старой феодальной системы, нанося ей столь же чувствительные удары, как и те, что незадолго перед тем ей нанесли города.