Средневековые города и возрождение торговли

В этих реформах он стремился взять инициативу, так как он не мог положиться на кастелланов, монастыри и баронов, земли которых он занимал, что они произведут реформы. Среди населения такого разнородного, как население portus, было необходимо, чтобы группа людей взяла контроль над массой и имела довольно власти и авторитета, чтобы руководить ей. Купцы в первой половине XI века решительно усвоили эту роль. Не только они составляли самый богатый элемент в каждом городе, самый активный и самый склонный произвести перемены, но они вдобавок имели ту силу, которую дает союз. Нужды торговли рано толкнули их, как выше было указано, на организацию братств, называемых гильдиями и ганзами — это автономные корпорации, независимые от какого-либо авторитета, в которых их воля является законом.

Свободно избранные главы, деканы (Decanen) или графы ганзы (Hansgrafen) наблюдали за исполнением добровольно принятой на себя дисциплины. Через правильные промежутки времени, члены собирались, чтобы выпить и обсудить свои дела. Казна, составлявшаяся из взносов, хранилась для нужд общества; общий дом (Gidhalle) служил местом собраний. Такова была гильдия Омера около 1050 года; на основании этого примера можно допустить, что подобные ассоциации существовали в тот же самый период во всех торговых колониях Фландрии.^[140]

Успехи торговли были так внутренне связаны с организацией городов, в которых торговля развилась, что члены гильдии были обязаны автоматически заботиться об удовлетворении нужд, самых настоятельных. Кастелланы не имели оснований мешать собраниям гильдейцев, удерживать от тех занятий, которые казались совершенно необходимы. Они позволяли им устраивать дела экстренно, как это практиковалось в официальной городской администрации. В Омере было заключено соглашение между гильдией, и кастелланом Вульфриком Рабелем (1072–1083), позволявшее первой разбирать дела бюргеров. Таким образом без какого-либо легального полномочия, купеческая ассоциация посвящала себя добровольно организации и устройству рождающегося города; она возмещала бессилие публичной власти. В Омере гильдия отделяла часть своих доходов на сооружение защитных приспособлений и на поддержание в порядке улиц. Тут нет сомнения, что другие фландрские города, их соседи, делали то же самое. Имя графов ганзы, которое казначеи города Лилля хранили в течение всего средневековья, есть достаточное доказательство, при отсутствии других источников, что здесь главари добровольной корпорации привлекли казну гильдии, чтобы она служила на пользу их товарищам гражданам.

В Оденарде имя графа ганзы относилось в XIV в. к чиновнику коммуны. В Турне так поздно, как в XIII в., городские финансы были помещены под контроль св. Христофора, т. е. купеческой гильдии. В Брюгге взносы "братьев ганзы" пополняли муниципальную казну вплоть до ее исчезновения во время демократической революции XIV века.

Результат всего этого, очевидно, был тот, что гильдии были во Фландрии инициаторами городской автономии. Добровольно они взяли на себя дело, которое никто из них один не мог бы вынести. Официально они не имели прав действовать так, как они действовали. Их вмешательство может быть объяснено только тем согласием, которое существовало среди их членов, влиянием, которым пользовалась их группа, ресурсами, которыми они располагали и, наконец, пониманием коллективных нужд среднего городского класса. Можно констатировать, без преувеличения, что в течение XI века начальники гильдии исполняли фактически функции коммунальных магистратов в каждом городе.

Это они, без сомнения, руководили фландрскими графами, чтобы заинтересовать их в развитии и процветании городов. В 1043 году Болдуин IV получил от монахов Омера согласие, в силу которого бюргеры выстроили свою церковь. В начале царствования Роберта Фриза (1071–1093) изъятия из пошлин, пожалования земли, привилегии, ограничивающие епископскую юрисдикцию или требования военной службы, были пожалованы в большом количестве городам тогда в процессе их образования.