Средневековые мастера и гении Возрождения

Вторая часть называется «роза» – это трансептная часть. Готический собор имеет форму креста. Если эта часть проецируется на корабль, то роза проецируется на пуповину трансепта, то есть в центр креста. Идея состоит в соединении креста и розы или, в переводе на советский язык, идея этого собора заключается в розенкрейцерстве. Скорее всего, фамилии Розенкрейцер никогда не было. Хотя возможно, что и был когда-то такой человек, еврейский банкир или ростовщик. Но на самом деле розенкрейцерство – это мистическая идея католицизма. В Лувре, в отделе средневековых икон, можно увидеть Богоматерь – красивая молодая женщина, очевидно беременная, в красивом платье темно-красного цвета с золотом, блондинка с кудрявыми волосами. Одну руку она положила на живот, а в другой держит розу, прижав ее к сердцу. Можно заключить, что эта Богоматерь – прекрасная дама розенкрейцеров. Историки искусства очень часто не в состоянии сцепить между собой разные элементы в единый культурный текст. Если мы пишем про архитектуру, то пишем про архитектуру. Никто и никогда не связывает очевидности и не синтезирует материал.

Величайший собор мира – это Реймсский собор. Это главный собор, в нем венчались на престол. Здесь тоже есть роза, а галерея королей вынесена наверх. Не случайно Клод Моне постоянно писал именно этот собор. Здесь все такое ажурное, и не видно, где кончается архитектура и где начинается скульптура.

Надо еще отметить, что французская церковь рогата: у нее два рога наверху, которые соответствуют алтарной части. А в готических соборах Англии, Шотландии, Ирландии это звонницы, там находятся колокола. Именно там жил Квазимодо, герой романа Виктора Гюго. И еще нам всегда кажется, что они не достроены – все соборы, даже очень разные между собой. Почему нам так кажется? Потому, что не достроены колокольные башни. Только их достроить нельзя. Башню достроить нельзя: башня познания не достраивается.

Совершенно не верится, что все это не просто придумано, продумано и, конечно, выстроено. Кто придумал такую архитектуру – без стен, с вынутыми стенами и сводами, внутри ни одной подпорки? Лучше всего сказал Мендельштам:

Как некогда Адам, распластывая нервы,
Играет мышцами крестовый легкий свод.
Но выдает себя снаружи тайный план,
Здесь позаботилась подпружных арок сила,
Чтоб масса грузная стены не сокрушила,
И свода дерзкого бездействует таран.
Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть,
Египетская мощь и христианства робость,
С тростинкой рядом – дуб, и всюду царь – отвес.

Стен нет нигде, они заменены витражным стеклом. Почему? Что такое витражное стекло? Стекло пропускает цветной свет, и в соборе всегда стоит радуга. И этот эффект называют эфирным телом, которое является двойником физического тела. Душа, дух, тело и эфирное тело – четыре элемента собора. И это проходит через цветные витражи, которые несут на себе все, что можно изобразить по закону восьмого Вселенского собора.

Так кто же строил эти соборы? Мы не знаем этих людей, они анонимны. До нас дошли очень интересные документы-чертежи, потому что соборы и все их элементы были вычерчены и размерены циркулем. Остались толстые книги с чертежами. Если посмотреть на эти фрагменты, то все в них достойно удивления – все вычерчено. Но дело не только в вычерчивании, оно имеет некую очень глубокую внутреннюю магическую силу и волю. Одного чертежа мало. Сколько бы раз вы ни были в этих соборах, вы не можете сказать, что вы их рассмотрели. Прежде чем строить собор, нужно было выстроить университет. Так была построена Сорбонна. В Шартре был знаменитейший университет. Кто его строил? Если обратиться за ответом к книгам, ничего узнать не получится. Однако попробуем ответить на этот вопрос. В Западной Европе все делали цеховики: строили, делали, пекли, шили, красили сукна, валяли сукно. Запад создал цеховую систему. И эта система, цеховая демократия, держит мир до сих пор.