Средневековый детектив

А собрался Викула на охоту на тура с одним из своих псковских двоюродных братьев – они всегда встречались в это время года, и охотились в Травяной Лощине, как раз между Новгородом и Псковом. Собрался он ближе к вечеру, и вся челядь собралась, а Белянка с ними не поехала, обидевшись и запершись у себя в опочивальне. Викула, как ни объяснял, как ни втолковывал ей через запертую дверь, что родственные связи следует поддерживать, ничего не хотела понимать Белянка. И уехал Викула с челядью, а Белянке оставил служанку и Кира-холопа. А как отбыл он, метнулась Белянка, поневу придерживая, босоногая, простоволосая, прямо в пристройку, к Киру, парню молодому, с рожею хитрой, и, некоторое время спустя, дыша глубоко, расслабленно, на спине лежа, бедро пухлое поперек кирова живота протянув, говорила тихо, не очень злобно, —

– Опостылел он мне, Кир. Опостылел. Изведет он меня, безутешную, либо я его изведу, но дальше так не может, хорла, продолжаться, никакой моей моченьки нету, никакой, хорла.

А Кир, гладя хозяйкину пышную грудь, вставлял равнодушно время от времени слова утешительные, —

– Что ты, что ты, Белянка. Ты, хозяюшка, не серчай так восторженно. Не серчай, а то беда спонебратится.

Скрипнула в палисаднике калитка. Белянка, встрепенувшись и мгновенно собравшись с мыслями и силами, вскинула ноги к потолку, почти перевернулась через себя, слетела с ложа, приземлилась босыми ногами, на удивление ловкими и упругими при полном теле, на гладкий земляной пол. Забыл чего аспид, вернулся? Или ехать раздумал? Быстро расправила рубаху, быстро надела ее через голову. Понева. Гашник. О том, чтобы незаметно проскользнуть в дом, речи не было – лицо, руки, тело, глаза – все в ней говорило о только что состоявшемся половом акте. Нет, нужно незаметно уходить прочь, в лес, к ручью, и там приводить себя в порядок. А потом вернуться и сказать, что совершила прогулку под луной, хотя никакой луны сегодня нет, сегодня новолуние. Нет, не новолуние – новолуние было три дня назад.

Кир, прислушивавшийся в это время к голосам в палисаднике, сделал ей знак рукой и помотал головой. Белянка вскинула брови.

– То не болярин, – сказал Кир. – Там двое, парень и женщина. Не знаю их.

В дверь дома стучали. Белянка приникла ухом к двери пристройки. Служанка кричала в это время «Кто там!»

В этот момент проснулся и грозно залаял цепной пес. Длина цепи позволяла ему приблизиться к крыльцу.

– Мы к Белянке! – раздался женский голос. – Скажи ей, что подруга хочет ее видеть!

Белянка вышла из пристройки, окликнула пса, который не желал униматься, потянула за цепь, и сказала —

– Вечер добрый!

– Добрый, – откликнулась Любава. – Устали мы, Белянка. Пригласи нас в дом.

Белянка оглядела гостей.

– Конечно, – сказала она радостно и облегченно. – Дура, открой дверь! Гости к нам.

Служанка завозилась с засовом. Дверь, скрипнув, отворилась.

– Сколько раз тебе говорить, – сказала Белянка, – не своевольничай. Ежели засов не закрыт, стало быть, так надо, и не тебе его закрывать. Ну? Сколько тебе раз говорить? Скажи!

– Я боялась, что…

– Нет, ты скажи! Ага, не хочешь?

– Я только способствовала, чтобы беспорядку не было…

Белянка влепила ей пощечину, и служанка ушла, плача от обиды.

– Глаза б мои не смотрели на всю эту свору, – сказала Белянка, и, поворотясь к цепному псу, рявкнула, – Пошел отсюда!

Пес, поджав хвост, убежал в будку и там заскулил.

– Здравствуй, – сказала Белянка, обнимая Любаву. – А это кто с тобой? Ишь потрепанный какой. Зовут тебя как, добрый молодец?

– Аскольд, – сказал Хелье.

– Аскольд? Заходи, Аскольд. Мужа моего, аспида, дома нету, угощу, чем смогу, не обижу. Где это вы плутали? Любава, ну и вид у тебя. Вас помыть надо. Мерзавка, иди сюда! – закричала Белянка.

Служанка появилась в гриднице, глаза долу.

– Баню топи сейчас же, пока я тебя не убила! Быстро! Ну!

Белянка топнула ногой. Служанка убежала топить баню.

– На стол я сама вам чего-нибудь соберу. Рубахи новые дам. Поневу возьмешь какую-нибудь мою, у меня много. Аскольд! Хочешь всем этим владеть? – Белянка повела рукой вокруг. – Сверни шею моему мужу. Впрочем, нет, хлипкий ты, а он здоровяк такой, как вяз столетний. Тогда зарежь его. Ну, что тебе стоит?

Непонятно было, всерьез она говорит или нет. Впрочем, какая разница? В печи горел огонь, вскоре на столе появилась еда – нехитрая, стегуны под рустом, новгородские – но показалась они и Хелье, и Любаве чрезвычайно вкусными. Подмигнув, Белянка выволокла откуда-то бутыль красного вина.

– Во! Греческое! – сказала она, счастливо улыбаясь.

Аскольд, заметила Белянка, по-своему очень даже привлекателен. Это ничего, что он не кряжистый (ей нравились кряжистые) и не мускулистый (ей нравились мускулистые), а лицо у него почти детское, безбородое (ей нравились бородатые мужчины с лицом, будто вырубленным тупым зубилом из камня). Обаятельный и улыбчивый Аскольд. Детская улыбка. Чем-то напоминает Кира, но Кир шире. И молчаливый он, Аскольд, и все вертит и вертит головой, будто прислушиваясь к чему-то.