Средневековый врач

— Бойцов и коней накормить. Взять мою врачебную сумку, чистое полотно, побольше алкоголя и бальзамов для лечения ран. Симха, все это хозяйство находится у твоей дочери. Только присмотри за ней, чтобы не сбежала с нами. С нее станется.

Взять с собой питание для воинов и коней на один день и в путь. Бой план покажет!

Снова прощание с супругой, снова я осушаю губами слезы из таких любимых изумрудных глаз.

— Я вернусь, родная, не волнуйся. Я люблю возвращаться. Ведь ты так хорошо меня встречаешь! Жди меня с победой.

Мы остановились недалеко от замка, прямо за поворотом дороги. По пути встретили высланный авангард конников. Воины хорошо справились с поставленной задачей. Были задержаны двенадцать крестьян и навеки успокоены пять мавров. Последние перед кончиной рассказали, что в лагере находятся все четыреста вражеских бойцов. А их послали, чтобы установить связь с отрядом Назир бея и ожидают только завтра. Говоря другими словами, мавры нас не ждут и не успокоены.

И еще один момент. Меня очень беспокоит фраза Назир бея о письме от кого-то из значимых людей Кастильской Короны, с сообщением о приезде короля в замок Гусмана с небольшой охраной. Это уже попахивало изменой и покушением на жизнь Альфонсо Одиннадцатого. А этого короля нужно беречь, так как лишь после его преждевременной смерти от чумы, положение евреев Испании резко ухудшится. Да и симпатичен мне этот паренек. Жалко будет, если он погибнет.

Очень важно захватить в плен предводителя мавров, а от него уже протянуть ниточку к автору письма. Думается мне, что тут целый заговор, направленный на свержение короля. Но это все потом. Сейчас самое главное разгромить врага, освободить монарха и самому остаться в живых.

— Кабальеро Веласкес. От вас зависит успех боя и, возможно, жизнь нашего короля. Мы все на вас надеемся. С Богом!

И он ушел в ночную тьму.

По моему приказу телеги поставили поперек дороги, скрепив цепями и перекрыв ими все узкое дефиле, оставив лишь узкий проход. Для него у меня были заготовлены массивные колья, в форме противотанковых ежей, виденных мной в документальных фильмах о Второй Мировой Войне.

Народ перекусил (кроме меня, я перед боем предпочел не набивать желудок). Дождавшись, когда лагерь мавров затихнет, я со своими "спецназовцами" пошел вперед, стараясь не шуметь. У меня с собою были два кинжала, метательные ножи, мой арбалет и, конечно, дерринджер. Остальные были экипированы аналогичным образом, но без пистолета. Через некоторое время за нами должны были пойти конные дружинники, обмотав копыта коней тряпками и ведя их на поводу, зажимая морды рукой. У них была совершенно иная задача.

Мы аккуратно подобрались к дозорным. Они расположились около двух костров, причем, эти разгильдяи спали! Лишь один клевал носом и периодически подкладывал дрова в костер. Я прицелился из арбалета примерно с восьми метров и нажал на спуск. Болт точно попал ему в лоб. Он опирался спиной на камень, и остался сидеть, не меняя позы.

Стараясь не шуметь, я с тремя бойцами бросились к костру, и нарушители Устава караульной службы отправились в страну вечной охоты, не издав ни звука. Точно также вторая группа "спецназовцов" тихо сделала свою работу. Пока мы разрезали путы у лошадей, подошла наша конница. Мы, выполнив свою задачу, сели на трофейных лошадей, взяли по одному на повод. Вдруг (так положено по сценарию) раздался громкий волчий вой. Это было творчество аланов, и кони бросились за нами следом по дороге. На начинающий пробуждаться вражеский лагерь тучей обрушились горящие стрелы. Они были обмотаны паклей, смоченной в горючем растворе, придуманном Веняном. Запылали шатры, раздались крики раненых и обожженных людей. Ржали лошади, оставленные в лагере. Не дожидаясь погони, дружинники, выпустив последние стрелы, повернули коней к телегам. Пока арабы собирались и седлали лошадей, бросаясь в погоню, рассвело. Мои кавалеристы через временно открытый проход проскочили за защитный периметр. Проход был сразу же закрыт кольями.

Задрожала земля от ударов сотен копыт. Это спешно собранные более двухсот арабских всадников, размахивая саблями и испуская дикие крики и стрелы из луков, которые, впрочем, не причиняли нам особого вреда, понеслись тесной толпой в атаку на наш маленький отряд.

Когда до арабов осталось, примерно, двести метров, я скомандовал

— Огонь!

Причем, почему-то по-русски, и резко опустил руку со скьявоной вниз. Но меня поняли! Сначала выстрелила "недопушка на колоде", затем один за другим два рибодекина. Когда дым рассеялся, наши пешие арбалетчики и конные лучники стали пускать болты и стрелы. Я и восемь аркебузиров недружным залпом присоединились к общему веселью. Лишь несколько арабских всадников остались невредимыми и бросились наутек.

— На конь!

Скомандовал я, и мне подвели моего оседланного коня, принесли щит и копье.

— Теперь наш черед. Вперед, спасем короля!

И тридцать конников, одетых в доспехи, опустив копья и прикрывшись щитами, пошли в атаку на оставшихся арабов.