Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья

Вход оформлен двумя выступающими пилонами. Наус перекрыт сводами, а входы в камеры — клинчатыми арками. Размеры их примерно одинаковые, (1,1–1,85) x (0,9–1,1) м, при высоте до 1,8–1,9 м. Входы в камеры замурованы сырцовым кирпичом, в каждой из них было по одному-два захоронения в виде скоплений или россыпей костей. На полу камер и по углам отмечены надувные слои, свидетельствующие о долгом пребывании костей в открытых и продуваемых помещениях. Это согласуется с сообщением ал Бируни о том, что в наусах огнепоклонники выставляли трупы умерших, которые там должен обдувать ветер (Бируни, 1957, с. 478).

В северном конце коридора выявлена большая яма, заполненная чередующимися слоями рыхлой глины, песка с золой и угольками, камышового тлена, органических и зольно-гумусных пятен. Пространство между двумя уровнями полов также заполнено золой, прокаленной глиной, небольшим количеством косточек барана, фрагментами кухонной керамики VIII–IX вв. По-видимому, в яму сбрасывалось все то, что оставалось от обряда очищения костей и манипуляций с огнем (сжигание одежды, носилок). Зола перекрывала слой органического содержания. Очищенный, но еще сохраняющий связки скелет переносили в камеры, а где он истлевал окончательно. По истечении определенного времени кости либо собирались в сосуд, либо складывались в уголок камеры, а вход в нее замуровывался. Так восстанавливается обряд погребения и хранения костей в наусе, который одновременно совмещал функции «ката» — «дахмы».

При некрополях для совершения обрядов поминовения и жертвоприношения находились небольшие святилища, ритуальные площадки и специально вырытые ямы для захоронения костей жертвенного животного, остатков жертвенных костров и тризн.

Святилище на Краснореченском городском некрополе (горизонт VII в.) представляло собой двухкамерное сооружение небольших размеров (6x4,3 м), сложенное из пахсы и сырца. Вдоль трех его стен устроены широкие суфы, покрытые ганчем. В центре помещался небольшой постамент с «экраном» в виде невысокого валика для установления на него жертвенника-алтаря с огнем. Святилище как бы прикрывало тамбурное помещение, в углу которого находилась яма с золой и угольниками, небольшим числом закопченной керамики, чередующимися со слоями песка и лёсса.

С запада к святилищу примыкало помещение, где и стены и полы были прокалены на большую глубину. Здесь зачищены остатки очагов, кухонной посуды и костей животных (по-видимому, жертвенных).

Многообразие культовой и храмовой архитектуры в раннесредневековых городах Притяньшанья подтверждает свидетельства письменных источников о веротерпимости тюркских каганов, с одной стороны, а с другой — об этнической и конфессиональной пестроте населения Семиречья. По своим планировочным и архитектурно-строительным особенностям семиреченские постройки находят прямые аналогии с раннесредневековыми, а порой и с более ранними культовыми сооружениями Согда и Тохаристана, истоки зодчества которых кроются в греко-бактрийских пластах культуры.

Памятники искусства.

Художественное творчество городов Притяньшанья отличается большим разнообразием. Выделяются прежде всего хорошо представленные виды художественной керамики и металла, мелкой пластики (терракота), оссуарии, монументальная (буддийская) скульптура и живопись. В архитектурном убранстве домов появляется резная глина — прообраз ганчевого архитектурного декора и резной терракоты.

Большим спросом пользовались изделия согдийских ремесленников. Отдельные предметы утвари отличались высоким художественным мастерством. Многие сюжеты из металла и резного дерева были перенесены на глину, осваивались новые технические приемы в искусстве орнаментики, в частности лепка, тупой и острый стэк, пунсон, штамповка. В гончарном производстве широкое развитие получили тонкий резной орнамент и лощение, воспринятые от керамического искусства эпохи кушан. Весьма разнообразны и сюжеты орнаментов: символы и эмблемы культово-магического характера, антропоморфные и зооморфные мотивы, а также линейные и геометрические, как продолжение орнаментальных традиций украшения металлических изделий в среде кочевников.

Тюрко-согдийское взаимовлияние особенно хорошо прослеживается в искусстве мелкой пластики. Раннесредневековая терракота представлена образами согдийцев, степняков-кочевников, тюрок с характерными типами лиц, прическами и одеждой. Они запечатлены в антропоморфных сосудах, в налепах на сосудах (чаще всего ритуальных). В терракотах представлены самые различные эпические и культовые персонажи; некоторые из них связаны с образами божеств зороастрийско-маздеистской и буддийской иконографии. Характерен в этом отношении образ обожествленной царственной персоны или божества Ардвахишт с курильницей-жертвенником в левой руке (табл. 100, 10), в сложносоставной короне и с нимбом из перлов на терракотовой плакетке из Красной Речки (Гренэ, 1987, с. 50–51).