Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья

Плотная застройка Якке-Парсана рассматривается некоторыми исследователями как остатки сельского поселения у подножия замка. Однако Якке-Парсан, может быть, наиболее яркий пример единого замкового ансамбля со всеми присущими этому типу построек элементами, включая ров, оборонительные стены, перекидной мостик с донжона на специальную башенку, укрепленный вход, наконец, сам донжон. Взятые в определенном пропорциональном соотношении, эти элементы создавали неотъемлемые черты того архитектурного образа, который стал символом эпохи феодализма и прекрасно затем выражен в западноевропейском зодчестве. Важно, что уже при строительстве Якке-Парсана имелся в виду конкретный коллектив, для которого планировались секции.

Сходные по типу секции, которые справедливо рассматриваются в качестве жилищ отдельных семей (Якубов, 1988, с. 68–69), открыты в Токкале (Гудкова, 1964, с. 46–50), в Безымянном замке Якке-Парсанского оазиса, в городском поселении возле Аязкалы 2, в байских усадьбах начала XX в. Хивинского оазиса (Сазонова, 1952, с. 186, рис. 18), а помимо Хорезма — в поселении Гардани Хисор в горном Согде (Якубов, 1988, с. 65–88), на городище Кахкаха II в Уструшане (Негматов, Мамаджанова, 1983, с. 74). Все это достаточно разнородные архитектурные памятники, и, следовательно, одно лишь наличие там сходных по типу жилых секций вряд ли дает основание относить их к похожим по существу явлениям. Требуется детальный анализ археологических данных в социологическом отношении, и прежде всего установление социального статуса обитателей секций.

Трудно представить, что семья могущественного дехкана, каким был владелец Якке-Парсана, была менее многочисленной, чем топраккалинский «BYT», а последний включал, кроме семьи домовладыки, семьи сыновей и дочерей, тут были братья и сестры, племянники, зятья, внуки. Конечно, автор далек теперь от мысли, что Якке-Парсан занимала только большесемейная община владельца замка (Неразик, 1976, с. 221); дифференцированный состав планировки заставляет предполагать наличие там и зависимых лиц — рабов, кедиверов, о которых известно из письменных источников (Согдийские документы с горы Муг; Нершахи, 1897). Описывая жилища купцов-кашкушанов в Бухаре (быт которых вряд ли отличался от строя жизни дехкан), Нершахи говорит, что вокруг каждого кешка расположены жилища слуг, чакиров и других лиц.

Сельские усадьбы рядового населения оазисов скорее можно назвать крупными домами-массивами, поскольку они состоят из помещений и дворов, подведенных под одну крышу. В отличие от замков их трудно считать фортификационными сооружениями: основной защитой этих построек служили толстые пахсовые стены, хотя некоторые (усадьба 28 в Беркуткалинском оазисе) были снабжены и пристенными башнями (табл. 3, 6).

По характеру планировки среди крестьянских жилищ можно выделить несколько типов: 1 — строения в виде аморфного соединения разновеликих помещений и нескольких открытых и закрытых дворов, разделявшихся узкими проходами (усадьбы 19, 64, 65 и др. в Беркуткалинском оазисе); 2 — усадьбы более правильной планировки с четким делением на две половины центральным коридором. Примерно треть площади занимал двор (усадьбы 28, 136, 142 и др.); 3 — постройки с открытым двором в центре и одним, реже двумя рядами помещений вдоль стен. Усадьбы этого типа редки, чаще встречаются на окраинах оазисов. Возможно, это жилища осевших скотоводов. Впрочем, открытое пространство посредине зафиксировано и в поселениях, которые более всего напоминают иранские деревушки — «кала» (Розенфельд, 1951, с. 24).

Яркий пример усадеб второго типа — Безымянный замок в Якке-Парсанском оазисе. Он представляет собой наиболее совершенный из известных пока прототипов позднейших усадеб-хаули узбеков Южного Хорезма. Планировка этой обширной (45x35 м) постройки отличалась строгой симметрией. Осью композиции плана служил широкий коридор с рядом столбов посредине, начинавшийся от входа, фланкированного двумя полукруглыми башнями, и сообщавшийся другим концом с большим крытым зимним двором. Всю западную часть дома занимали двухкомнатные жилые секции, в восточной находились помещения более парадного облика, в том числе четырехстолпный зал с суфами по периметру (прообраз будущей гостиной — михманханы). Тут же открыт летний дворик с навесами вдоль двух противолежащих стен. В северо-западном, наиболее удаленном от входа, углу располагалось культовое помещение с кирпичным постаментом на центральной оси и следом от жертвенного огня рядом с ним (табл. 3, 9, 10).