Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья

На Афрасиабе разнообразный абрис массивов застройки обусловливался неспокойным рельефом городской территории. Но эти большие массивы рассекались ортогональной сетью улочек и переулков. Однако дома центрального квартала, построенные впритык друг к другу, располагались так, что все они (или почти все) были обращены в сторону улиц, ограничивающих квартал. Как и в Пенджикенте, квартал Афрасиаба включал дома людей разного социального ранга, но все они принадлежали более или менее зажиточным горожанам. Здесь есть жилище с относительно небольшим парадным залом, с длинным коридором — кулуаром и узкими хозяйственными помещениями. Чаще коридор имел Г-образный план и огибал парадный зал. Везде прослеживаются монолитные кладки, служившие основанием для пандусного или лестничного подъема на второй этаж. Стены залов, а нередко и кулуаров были покрыты росписью, в зале одного из домов сохранились следы деревянной резьбы. И здесь, как в Пенджикенте, в оформлении зала присутствуют резные женские фигуры. В небольшой комнате или в замкнутой части коридора устраивались пристенные очаги типа камина. Заглубленные в стену, они фланкировались глинобитными полуколоннами. Многие исследователи склонны считать их культовыми очагами (Ахунбабаев, 1987; Распопова, 1981, с. 132–133; Гуревич, 1981, с. 45–47). Для раннего средневековья известны переносные жаровни, тепло которых могло быть достаточным в гостинном зале во время многолюдной трапезы. Но единственным теплым помещением в доме была комната с очагом-камином. Традиция сооружения таких очагов сохранилась, по крайней мере, вплоть до монгольского нашествия, а в Ферганской долине и до наших дней.

В этот квартал входил дом, плотно примыкавший к другим его строениям, но отличавшийся и планировкой, и просторностью, и наличием двух больших залов. Вход в дом был обращен на одну из магистральных улиц. Планировка его отличается обилием широких коридоров, огибающих компактную группу хозяйственных помещений, оба зала и еще одну (или две) изолированную комнату. Именно этот дом в публикациях получил наименование дворца самаркандских правителей. Стены его главного зала площадью 11x11 м были покрыты ставшей всемирно известной живописью (табл. 35, 1–4). Сохранность настенных картин, сочность их красок, официозность сюжетов и содержание поясняющей согдийской надписи показались некоторым исследователям достойными только верховного правителя (Альбаум, 1975, с. 118). Дворец согдийского правителя, построенный лишь на несколько десятилетий позднее того времени, когда расписывался афрасиабский зал, открыт на цитадели Пенджикента. Возведенный в период завоевания страны в цитадели маленького городка, при всех претензиях его строителя на помпезность, он вряд ли мог превосходить дворцовые сооружения столичного Самарканда. Тем не менее его приемный зал отличается масштабностью и такими особенностями планировки и устройства, которых ни в малой мере нет в описываемом доме.

Живопись высокого мастерства в залах и кулуарах выделяет его из ряда прочих жилых построек. Очевидно дом принадлежал одному из богатейших и влиятельных горожан (Шишкин, 1966, с. 12), возможно крупному придворному чину.

Дворцовые здания.

Предполагаемый дворец IV–V вв. открыт в Еркургане. Большой зал (13 м в стороне) через возвышенный глубокий айван был связан с двумя значительно меньшими помещениями, ограниченными с двух сторон узкими коридорами. Внешняя стена здания и одновременно большого зала возле пола через каждые 1,5–1,7 м прорезана узкими (10 см) вентиляционными щелями (табл. 14, 6). Стены неоднократно белились ганчем или окрашивались в красный цвет. В одном из помещений на высоте более 1 м от пола по побелке отбита горизонтальная красная полоса. Местами сохранилась побелка полов. Зал с глубоким айваном и усиленной вентиляцией мог служить для многолюдных приемов.