Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья

С другой стороны, в VI–VIII вв. отмечается такое явление, как складывающаяся на широкой территории центральных областей Мавераннахра общность форм материальной и духовной культуры с заметным воздействием согдийских эталонов в градостроительстве, архитектуре и архитектурном декоре, терракоте, отдельных элементах керамических комплексов (Массон В., 1977, с. 3–7).

Неисчерпаемым источником для исследования затронутых сюжетов являются настенные росписи (живопись Афрасиаба, Пенджикента и Балалыктепе) и коропластика, в которых распознаются представители разных этносов, в том числе тюрок, согдийцев, бактрийцев (Альбаум, 1975, с. 34–35).

Специфически этническими признаками могут являться прическа персонажей, украшения (например, серьги), детали одежды (Лобачева, 1979, с. 24–25; Литвинский, Соловьев, 1985, с. 116). Этот мир изобразительного искусства показывает тесное сосуществование местного, в частности согдийского, населения и тюркского. Упомянем в этой связи находку на городище Канка терракотовой плитки и бронзовой бляшки, датированных VI–VII вв., с изображением всадников, причем один из них одет в типично кочевнический халат с двусторонними отворотами. По справедливому мнению исследователя, это лишний довод в пользу заключения об интенсивности процессов тюркизации в областях на Средней Сырдарье.

Говоря о процессах этнокультурной интеграции в центральных областях Мавераннахра, упомянем и распространение в VI–VIII вв. в Чаче, Согде, Уструшане культовых построек, своего рода домашних и общественных капелл с суфами по стенам и подиумом для переносного жертвенника в центре, свидетельствующих не только об общности форм материальной культуры, но и о распространении сходных верований и сходных по типу архитектуры культовых построек.

Этнокультурные контакты, способствуя синтезу культур, несомненно, взаимообогащали эти последние, вырабатывая новые раннесредневековые эталоны. Отраженный в археологических материалах профессионализм строителей, архитекторов, художников, ваятелей и резчиков, освоивших последние достижения стран Востока, распространение грамотности, широко вошедшей в быт населения, свидетельствуют о высоком уровне раннесредневековой культуры Средней Азии.

Именно в это время складываются наиболее очевидные прототипы некоторых форм материальной культуры, которые станут характерными уже в последующие эпохи и прочно войдут в культурный фонд местного населения. Так, генезис архитектурных типов таких сооружений, как медресе и караван-сараи с четырехайванной композицией и центрические мавзолеи, уходит в эпоху раннего средневековья. В это время формируются и два типа народного жилища: первый — анфиладный, сохранившийся до наших дней в Чимкентском районе, и второй, ставший прообразом южноузбекских хорезмских хаули.

Широкое распространение в архитектуре получила дворово-айванная композиция, особенно ярко в эту эпоху выраженная в постройках соседнего Сасанидского Ирана, контакты с которым прослеживаются как в гражданском, так и, в большей мере, в культовом зодчестве. Имеются в виду храмы и святилища огня, известные в IV–VIII вв. в Средней Азии.

Широкий размах международных связей способствовал формированию религиозного синкретизма и сосуществованию на среднеазиатской территории различных религий и культов, среди которых большое место в южных районах занимает буддизм. Полагают, что организация монастырей, открытых в южных районах, следовала индийским образцам. В храмах же и святилищах отразились поиски новых архитектурных типов. Некоторое распространение получило христианство несторианского толка; известны церковные постройки (в Ак-Бешиме, Хароба-Кошук близ Мерва). Судьбы и роль зороастризма в раннем средневековье выявлены не в полной мере: оплотом этой религиозной системы как будто бы по-прежнему остается Хорезм, хотя и там происходят большие перемены и, может быть, в определенные периоды на первый план выступают местные культы.

На согдийской почве зороастризм, обладая чертами сходства с ортодоксальным иранским, был пронизан местными верованиями, элементами индуизма и, в меньшей мере, буддизма.

Обширный раннесредневековый пантеон божеств устанавливается по кратким известиям письменных источников, настенной живописи и терракоты. Исследователи Пенджикента реконструировали своего рода программу росписей, выявив иерархию жанров и определив персонажи. Высказано справедливое мнение о сходстве пантеона VI–VIII вв. и некоторых черт иконографии Согда, Хорезма, Уструшаны (четырехрукая богиня на льве, божество в образе верблюда). Установлена и близость отдельных обрядов, например в живописи — композиция с оплакиванием усопшего.

В целом перед нами сложнейшая и важнейшая эпоха, во многом завершающая древний этап истории Средней Азии и в то же время открывающая новую ее страницу.

Иллюстрации