Средняя Эдда

– Это биткоин, – подсказал Канторович. – Одна полная единица. Пароль – ваш день рождения. Я вас сейчас оставлю, а завтра встретимся где-нибудь – где скажете, и обговорим, хорошо?

6

родственников надо уважить

Родственника Махина звали Мамед Подберезкин. Георгий сначала не поверил и дал задание своим – пробить по базам. Однако всё было точно, числился такой Мамед.

– Наверное, поменял фамилию после свадьбы, – неуверенно сказал аналитик Володя.

– Да-да, – согласился Георгий, – я тоже татарин по жене.

Мамед предложил грузинский ресторан на Остоженке. Сказал, живу неподалеку, будет удобно. Георгий еле сдержался, чтобы не ответить, что это кому как. Ему, например, нужно будет пилить из Ясенево в центр.

Ресторан был похож на выставочный павильон стереотипов. Если такой будут строить на ВДНХ, надо предупредить, что уже готова концепция.

На стенах теснились нарисованные горы, мимо сновали официанты в папахах. Из телевизора под потолком пело «Сулико», а меню было озаглавлено «Вах!».

Пока Георгий выбирал между квалам-квари по-имеретински и говяжьим кучмачи на кеци, в зал уверенным хозяйским шагом вошел его визави и, ни секунды не сомневаясь, взял курс к нужному столику. Он был гораздо более похож на Мамеда, чем на Подберезкина: невысокий и черноглазый, со слегка крючковатым носом на круглом лице, которое полностью захватила борода.

– Здравствуйте, – чинно, чуть прикрыв глаза, сообщил визави. В этот момент Георгий глубоко задумался, с какой всё же стороны у Махина может быть такой родственник.

Руку Подберезкин протянул так низко, что Георгию пришлось согнуться, ее пожимая.

– Мамед, – просто представился он и вопросительно взглянул на Георгия. Стало понятно, что в данном случае требуется полный титул.

– Георгий Смирнов, – отрекомендовался Георгий, чуть кивнув Подберезкину. – Вице-президент Российской ассоциации по связям с общественностью, руководитель аналитического центра Общественной палаты, советник мэра по вопросам местного самоуправления.

По глазам Подберезкина было заметно, что список ему понравился.

– На «ты», на «вы»? – спросил он тоном, не оставляющим вариантов.

– Да на «ты» удобнее, – выдавил из себя Георгий.

– Хорошо, – согласился Мамед и, подозвав официанта, две минуты надиктовывал ему заказ.

– Прости, Жора, – объявил он в итоге, – надо было организовать стол. Итак. Что ты по жизни за человек?

Георгий непроизвольно повел глазами. Этот вопрос ему задавали много раз. В Сочи во время олимпийской стройки – за шашлыками с местными авторитетными людьми. И в Кабардино-Балкарии, когда ночью его машину остановили то ли силовики, то ли боевики – в это время суток разницу не понимают сами местные. И даже в подмосковной Коммунарке, когда нужно было отыгрывать расширение Москвы на юго-запад, а юго-западные имели отдельное мнение. Но, несмотря на большой опыт в целом удачных ответов (в противном случае Георгий вряд ли сидел бы в ресторане «Генацвале»), никакого алгоритма он выработать не сумел. Единственным решением и в этот раз виделось действовать по наитию.

– Я – ландскнехт, – сказал Георгий, стараясь смотреть на Мамеда с вежливой, но в то же время ироничной улыбкой. – Сражаюсь за его светлость и всех жителей вольного города, которые платят мне довольствие.

– Светлость, да? – одобрительно хмыкнул Подберезкин. – И хорошо платят?

– Да пока не жалуюсь.

– Это хорошо, – согласился Подберезкин, – жаловаться вообще стыдно. Для мужчины, так?

У него был едва заметный кавказский акцент, какой остается у покинувших родные края уже во взрослом возрасте, но давно живущих в Москве. Кроме акцента внимание привлекал перстень с огромным зеленым камнем, в самой сердцевине которого клубилась черная муть. Подберезкин время от времени привычным движением поглаживал камень пальцами другой руки.

– И депутатов выбирал? – спросил Мамед.

– Полтора десятка кампаний, все успешные.

– Есть же люди, которые говно по собственной воле едят, – задумчиво сказал Подберезкин. Было не ясно, имеет ли он в виду тех, кто занимается выборами, или самих народных избранников. Их, кстати, теперь так если и называют, то только с издевкой, внезапно подумал Георгий.

Он улыбнулся этой мысли, а наблюдавший за ним Подберезкин улыбнулся в ответ.

– Ладно, – сказал он. – А какой у нас будет в этой истории цимес?

– Цимес?

– Ну, – Мамед щелкнул пальцами, подыскивая нужное слово, – изюминка какая?

Георгий кивнул.

– Нам кажется, что это будет хорошая мобилизационная кампания. Без особых излишеств. Аккуратно, дорого, красиво. Ничего громкого, нам это при существующих договоренностях не требуется.

– Как это – мобилизационная?

– Мы приведем голосовать сторонников Виктора Николаевича. А каждый из них – приведет трех родственников. Плюс управа подвезет милиционеров там, врачей. Мобилизация.

Мамед скептически поцокал.

– Это не то, – заявил он, откидываясь на стуле. – Мало, Жора. Нужна, знаешь… Ангела Меркель.

– Простите?

– Движуха, динамика!