Средние века: очерки о границах, идентичности и рефлексии

Говоря об особенностях первоначального нормандского проникновения в Уэльс, не следует забывать и о сходстве с подобными и почти параллельными процессами в самой Англии, а позже — ив Ирландии. Во-первых, в Англии процесс захвата владений местных лордов, их, так сказать, «вымывание» из социальной структуры тоже не был молниеносным. Если большинство крупных англо-саксонских магнатов потеряло свои владения почти сразу, то вот на «среднем уровне» данный процесс растянулся на десятилетия. Ле Патурель считает, что «вымывание», «деградация» английского элемента во владельческой иерархии завершились, судя по всему, только к 30-м гг. XII века. Этот же процесс характерен и для валлийской Марки, только «валлийский элемент» не «вымывался»; власть нормандских баронов чаще всего «надстраивалась» над существующей политической и социальной структурой, почти ее не трансформируя⁸⁸. К 30-м гг. XII в. в Англии завершилось и первое «перераспределение» крупных владений среди нормандских лордов — на смену одним фамилиям пришли другие; совершенно такой же процесс завершился к тому же времени в валлийской Марке⁸⁹. Данный процесс можно назвать формированием новой аристократии, весьма разнородной в этническом отношении. Напомню, что в Англию в 1066 г. вторглись не только потомки скандинавов, осевших на севере Франции. В войске Вильгельма Завоевателя были французы, фламандцы, бретонцы и многие другие. Это была аристократия, сформированная герцогами Нормандии в предыдущие десятилетия. Через несколько десятилетий после Гастингса процесс продолжился в Англии и в Уэльсе — на место «старых больших» фамилий, происходивших от близких соратников Вильгельма I, пришли новые, зачастую по прямому приглашению английской короны⁹⁰. С тех пор в валлийской Марке неоднократно менялись основные фамилии (в зависимости от смены поколений, в том числе), однако никогда этот процесс не был таким быстрым и радикальным, как в начале XII в.

Одинаковыми были и методы нормандской колонизации английских и валлийских территорий. Прежде всего, стоит упомянуть о роли замков и церкви в этом процессе. Возведение замков было «фирменным знаком» нормандской экспансии; где бы нормандцы не появлялись — на континенте или в Британии, тут же начиналась буквально эпидемия повсеместного военного строительства⁹¹. Нормандские замки, даже в своем первоначальном (достаточно примитивном) виде выполняли не только, собственно, военную функцию; они становились ядром владения лорда, которое прирастало близлежащими землями, и вокруг которого постепенно складывалась целая система владений поменьше⁹². Огромную роль в завоевании и колонизации сыграла нормандская церковь. Джон Ле Патурель считает, что «агрессивность… мирского нормандского общества и его лидеров была поддержана и, возможно, даже воодушевлена церковью в Нормандии»⁹³. Нормандские герцоги и их вассалы были энергичными покровителями церкви (особенно новых монастырей) в самой Нормандии: здесь с 1035 по 1066—й почти каждый год основывалось по монастырю⁹⁴. После Гастингса эти монастыри стали основывать обители в Англии, позже — в Шотландии, еще позже — в Уэльсе. В кельтских регионах Британии континентальная монастырская система практически полностью вытеснила традиционную местную; в Уэльсе на первых порах пришедшие священники и монахи активно поддерживали колонизаторов, да и сами получали во владение большое количество земель. Лишь потом, в середине XII века, некоторые представители нового клира стали осознавать специфические региональные интересы и действовать, как они считали, согласно с этими интересами — достаточно вспомнить англо-нормандского епископа Сент — Дэвидса Бернара и, позже, знаменитого Геральда Камбрийского⁹⁵.

§ 5.1093 год и формирование нового «политического региона» в Уэльсе