Средние Века

В 751 году войска империи Тан потерпели еще два крупных поражения: тибетцы помогли новорожденному княжеству южнокитайских племен Наньчжао разбить китайскую армию, а на севере подчинившиеся было степняки кидани, взбешенные лихоимством воеводы Ань Лушаня, восстали и разгромили его корпус. Но сам лихоимец уцелел и перенес свои амбиции в глубь Китая: он вошел в доверие к фаворитке престарелого императора и задумал взойти на трон. Но повторить дело Ли Шиминя не удастся: гордые пограничники уже выродилсь в хищников-мародеров и не могут дать порядок стране, истощенной военными налогами и бездарной администрацией. В 755 году Ань Лушань поднимает мятеж. В империи нет войск, сравнимых по качеству с пограничниками, и мобилизованные крестьяне будут нести огромные бесплодные потери, пока танское правительство не призовет на помощь окрестных "варваров", сохранивших боеспособность (которой нет у китайских пахарей) и чувство чести (которое иссякло у пограничников). В подавлении мятежа примут участие тюрки, тибетцы, южные горцы мань и уйгуры; придут даже западные воины в черных халатах - арабы из пограничных войск Халифата, оставшиеся без работы при новом режиме Аббасидов. Династия Тан будет спасена, но население страны за семь лет усобиц сократится втрое. Потом начнется долгий и трудный процесс возрождения китайской державы в ее традиционных рамках, не включающих западную степь, горы юга и северную тайгу ...

По сравнению с этими пертурбациями Византия живет в 750 году гороздо проще - хотя не скучно и не мирно. Постоянный натиск арабов не дает имперской власти оторваться от армейских кругов, да и от крестьян, пополняющих армейские ряды и наполняющих имперскую казну. В этом залог долголетия нынешнего византийского режима: он проживет еще почти пять веков, а системы Тан и Аббасидов - втрое меньше. Но, конечно, и здесь есть свои "проклятые" проблемы: балканская и иконоборческая.

Балканский полуостров всегда был ближней периферией Константинополя; его жители, кто бы они ни были, пополняли ряды столичных жителей, имперских солдат и налогоплательщиков. Оттого в Византии почти нет "варварофобии", и в составе правящего класса много "инородцев": славян и армян, сирийцев и анатолийцев. Даже императорская династия Исавров ведет свой корень от полуварвара - полководца, спасшего столицу во время второй ее осады арабами в 717 году. Но такое превращение варваров в ромеев (как византийцы сами себя называют) происходит только в момент их перемещения в зону православно-имперской культуры, а пока варвары сидят в глубине Балкан, они не склонны перенимать "цивилизованный" образ жизни. Так же ведут себя степняки по отношению к Китаю - но у Византии есть в этом плане ряд важных преимуществ: одинаковый тип земледелия, отсутствие сильных этнических предубеждений к соседям и, наконец, государственная религия, которая ставит себя выше этнических различий и призывает к крещению "язычников". В таких условиях могло бы широко развернуться миссионерское движение, какое уже ведут вчерашние "варвары" - англосаксы и ирландцы - среди племен будущей Германии. Но на Балканах эта деятельность тормозится иконоборческим расколом.

Очень странное это явление - иконоборчество. Император Константин Пятый поглощен трудной войной на два фронта - с мусульманами и с болгарами. Несмотря на такую занятость, он упорно требует, чтобы верующие в церквах не поклонялись иконам, как идолам - а верующие столь же упорно сопротивляются государевым указам, и монахи-проповедники организуют их стихийное сопротивление. Повод вроде бы ничтожный, а распря вышла нешуточная: дело доходит до погромов и казней, только что не до гражданской войны. Это противостояние продлится больше века - почему так долго? Видимо, это кризис роста молодого византийского социума, волею судеб облаченного в старое имперское платье. Новые социальные силы не оформили еще свою экономическую программу и потому дейтвуют под религиозными знаменами. Так будет и в Западной Европе в более позднюю эпоху Реформации, но там исход борьбы окажется иным: в условиях Нового времени правительства подчинят себе церковь. В Византии же монахи переупрямят победоносных императоров, после чего церковь начнет энергичную проповедь православия среди балканских славян и иных язычников. Но дорогое время будет упущено: большая часть Европы станет католической, ибо Рим, слабый в административном плане, но ничем не стесненный в своей духовной активности, начал миссионерство раньше, чем Византия. А претензии византийских императоров на духовное господство в своей державе заранее ограничили зону будущего влияния византийской цивилизации (расцвет которой только начинается) сравнительно узкими рамками: Восточной Европой, Кавказом и Балканами.