Средний путь. Карибское путешествие

Над двухэтажной бетонной резиденцией местного уполномоченного, достаточно высоко, чтобы видно было бразильцам за границей, развевался «Юнион Джек» [7]. Местный уполномоченный, Невиль Франкер, гвианец, был именно таким, каким и следует быть местному уполномоченному. В официальной ситуации его речь была убедительна и безупречна, а в частной беседе — свободна, занимательна и сдобрена не выходящим за рамки цинизмом. Он тут был новичком, поэтому естественно, что играя на той неделе свой первый крикетный матч в Рупунуни и проходя первые воротца, он вынужден был вести счет, набрав 53 очка. В этой части света для местного уполномоченного не было лучшего способа привлечь внимание общества к своему статусу и показать себя.

Жизнь в Летеме сосредоточена вокруг отеля Тедди Мелвилла, стоящего в конце взлетно-посадочной полосы. «Отель» — слишком холодное и важное слово для такого заведения, которое скорее походит на большой жилой дом без отделки, построенный в пустыне из самых простых материалов. Его надо назвать словом, в котором есть убежище, открытость и дружеский прием, например «постоялый двор». Здесь турист, с комфортом передвигающийся в самолете и «лендровере», может польстить себе мыслью, что он путешественник. В этой гостинице всегда есть где поспать — хотя бы в гамаке на веранде, огражденной решетками для вьющихся растений, с цементным полом, — и всегда есть что поесть.

Кресла на веранде обиты местной кожей, а оленьи рога в небольшой столовой завешаны веревками и кобурами. Дружелюбная свинья входит и выходит, собирая с пола крошки, как пылесос; иногда показывается детеныш муравьеда, застенчиво пробирающийся вдоль стены на дрожащих колоннообразных ногах, как у мягких игрушек, но с кривыми когтями, которые, когда он вырастет, сделают его достойным противником ягуару. Еще кажется, что повсюду, где только можно, попадаются сыновья Мелвилла, красивые, хорошо сложенные, с легкими гибкими движениями. Ощущение вестерна не проходит. В баре, где вам дадут отличного бразильского пива, доллар тридцать центов за литр, португальский (или бразильский) язык звучит не реже английского. Это, как и этикетка на португальском (Industria Brasileira [8]) на непривычно большой пивной бутылке, — уже не иллюзия: Летем действительно приграничный город.

Новогодний танцевальный вечер — большое событие в Летеме. Оно происходит в отеле. В афишах, написанных от руки и приклеенных к дверям бара, говорилось, что будет бразильская группа, приезжающая из далекой Боа-Висты — а это за две реки, за пять часов, за восемьдесят миль отсюда. Приедут и грузовики, набитые бразильцами, ибо каждый из двух приграничных городов, Летем и Боа-Виста, с завистью почитает другой местом разврата и приключений; мне уже сообщили шепотом, что в Боа-Висте имеются бордели.

Бразильцы прибыли в середине следующего дня и мгновенно заполнили весь отель. Женщины, треща и щебеча, осадили ванные комнаты, и когда через несколько часов они наконец справились с ущербом, который нанесла им дорога из Боа-Висты, ванные комнаты были сплошь усеяны пучками волос и комками ваты. В коридоре валялись пустые бело-зеленые коробки, Leite de Rosas [9]— духи, надо думать — и, конечно же, Industria Brasiliera.

Я слышал, что в прежние времена эти пограничные танцы были делом опасным и иногда заканчивались потасовкой, но теперь все иначе. Чувствовалось, что Летем несколько сожалеет о былой славе, хотя некоторые до сих пор считают эти танцы неподобающим развлечением для приличных женщин. Раньше всех на танцы пришли индейцы, и респектабельные дамы смотрели на них с надменной снисходительностью, как будто недоумевая, чего ради они утруждали себя поездкой, ванными комнатами и Leite de Rosas.

На веранде, вдали от шума танцевальной залы, я встретил респектабельного бразильца и двух респектабельных бразильских дам — португалок с толикой индейской крови, как и у многих бразильцев в этих краях. Они спокойно сидели в креслах Тедди Мелвилла. Мы попытались завести разговор. Попытались, потому что они говорили на португальском и английский знали совсем немного, а я чуть-чуть объяснялся по-испански. Мужчина был инженером. Его жена, отличавшаяся печальной и возвышенной красотой, работала на государственной службе; его сестра, которая, к сожалению, до сих пор не замужем, приехала из Белема и некоторое время пробудет с ними. Мы обменялись адресами. Они уговаривали меня заехать в великую страну Бразилию. И когда я это сделаю, то должен буду непременно их навестить. Мы вместе дошли до танцевального зала и распрощались.

Индейские женщины в танце держались сурово, смотрели вниз, сосредоточившись на танцевальных па, и, казалось, совсем не обращали внимания на партнеров. Они опускали босые плоские ноги на пол в каком-то ритуальном топоте. Мне они не показались привлекательными.