Средства массовой брехни

Однако до смерти, защита прав дееспособного гражданина осуществляется только по воле самого гражданина — либо им самим лично, либо его представителями по доверенности. Это естественно, ведь только сам гражданин может знать о своих чести и достоинстве такое, о чем другие и не догадываются. У гражданина могут быть серьезные основания, неизвестные даже близким родственникам, не подавать иск в суд.

И подача в суд иска о защите чести и достоинства по обстоятельствам, известным покойному, и по которым сам покойный иска не подавал, является циничным нарушением воли покойного.

В любом случае есть и формальная сторона дела. Статья, о которой идет речь в иске, была опубликована при жизни Марьяновского; если она его оскорбила, то, значит, он выдал доверенность на подачу иска своим представителям. Мы просим суд затребовать у истцов эту доверенность, подписанную Марьяновским, а если такой доверенности нет, то по основаниям пункта 4 статьи 222 просим суд оставить данное исковое заявление без рассмотрения».

Однако суд отклонил мое ходатайство, приняв во внимание доводы СЕИИВ и представителя О.Марьяновской о том, что они имеют право защищать честь покойного М.Ф. Марьяновского.

Тем самым, они заставили меня продолжить дальнейшее расследование «подвига» Марьяновского.

Судом был сделан запрос, назначался ли Марьяновский командовать батальоном в боях 24–28 июля 1944 года, и был получен ответ из Подольского архива, но этот ответ столь лаконичен, что из него невозможно сделать никаких определенных выводов, хотя нам этот ответ очень важен тем, что он сделан по запросу суда, и что это по запросу суда работники архива не нашли в документах бригады запрошенных сведений.

После получения этого ответа, я обратился в Подольский архив как историк с просьбой предоставить мне данные по боям 23-й гв. танковой бригады 27–28 июня 1944 года вместе со сведениями об офицерах, отличившихся в этом бою. Получил эти данные, а из них выяснилось такое, о чем было сложно подозревать даже мне — историку, занимающемуся историей войны. Итак.

Капитан Марьяновский М.Ф. прибыл в 23-ю гв. танковую Ельнинскую бригаду как политрук, но должности политруков в бригаде были заняты, в частности, в первом танковом батальоне политруком был майор Четвериков. Поэтому капитан Марьяновский был назначен заместителем командира первого танкового батальона по строевой части. То есть, Марьяновский отвечал в батальоне за учет личного состава батальона и его дисциплину. Его участие в бою не предусматривалось должностью, и танка для участия в бою он не имел.

Когда я еще в прошлом году получил текст представления Марьяновского к званию Героя и увидел, что текст написан и подписан командиром первого танкового батальона майором Дзоценидзе, то, исходя из логики, решил, что Дзоценидзе это вновь назначенный комбат, взамен прежнего, убитого или раненного. Но из документов, полученных из архива, следовало, что гвардии майор Дзоценидзе Михаил Спиридонович служил в 23-й гв. танковой бригаде с 21 августа 1943 года по июнь 1944 года и был бессменным командиром ее первого танкового батальона, то есть, это он командовал батальоном в том бою, за командование батальоном в котором звание Героя получил Марьяновский.

Это сразу же зародило подозрение, что наградной лист, представлявший Марьяновского к званию Героя Советского Союза, является фиктивным.

Действительно, дальнейший анализ документов привел к выводу, что представление Марьяновского к званию Героя является фиктивным как по форме — майор Дзоценидзе его не писал и не подписывал, так и по сути — никто не совершил того подвига, который описан в представлении. Более того, косвенные доказательства дают понять, что Марьяновского в это время вообще не было на фронте, и он не то что не участвовал в этих боях, но и не видел их, а знает об этих боях только по чьим-то рассказам.

1. Формальные доказательства этих выводов таковы.

а) Если мы посмотрим на наградной лист, который являлся единственным документом, согласно которому Марьяновского включили в тот список Героев Советского Союза, которым было присвоено это звание общим Указом Верховного Совета СССР от 24.03.1945 г., то увидим, что из восьми подписей, стоящих на наградном листе Марьяновского, заверена печатью только подпись командующего бронетанковыми и механизированными войсками фронта генерал-майора М. Пиробокова (эпизод 1). Ни подпись командира первого отдельного танкового батальона, ни подпись командира бригады, ни подпись командующего бронетанковыми войсками 49-й армии, ни подписи командующего этой армии и члена военного совета, ни подписи командующего 2-м Белорусским фронтом и члена Военного совета этого фронта, печатями не заверены.