Средство от болезней

В детстве часть потребностей и сторон личности, с ними связанных, оказываются блокированными. Люди либо вообще не могут выражать эти потребности, либо могут выражать асоциально и потому не выражают. Видели мамашу, прикрикивающую на малыша? Человек с блокированными потребностями либо прикрикивает на себя сам, либо находит себе партнера: супруга, начальника, который прикрикивает на него похожим образом. Даже если партнер поначалу не очень подходит на эту роль, со временем он будет обучен по полной программе, поскольку в нем не видят партнера, за ним стоит образ мамаши или папаши из детства. Люди нечаянно используют друг друга и делают себя больными. Но им-то кажется, что виноват внешний противник. Пока этот миф лежит в основе сценария, человек будет продолжать болеть.

Помните, я приводил вам пример клиентки с мерцательной аритмией, у которой в ответ на фразу «Дура старая, куда прешь!» начинался сердечный приступ. А почему, собственно? Почему в похожих случаях иметь сердечный приступ в обществе кажется естественным? Почему эта женщина не может сказать себе и этому молодому человеку: «Да нет, я знаю, что я нормальная» и спокойно пойти по своим делам. Она не может этого сделать потому, что ее границы разрушены, в этот момент она – маленькая девочка, очень зависимая от чужого признания. Если она почему-то не может расплакаться и пережить печаль, то, возможно, у ее обидчика возникнет эмпатия и он сам извинится. Если эмпатия не возникнет, значит, его чувства тоже сильно блокированы. Действительно, печальная история. Но печалиться ей тоже нельзя. Что остается? Очень узкий коридор, в котором не избежать больного сердца.

Иногда люди стремятся стать сильными, занимаются боевыми искусствами, чтобы научиться давать сдачу всем своим обидчикам. Но ведь самый большой обидчик находится внутри, а не снаружи. Именно поэтому люди плачут, когда побеждают всех своих врагов. Они обнаруживают, что внешние противники повержены, но внутренняя целостность так и не наступила.

Как с этим работать?

Попросить клиента вспомнить какой-то, желательно самый ранний момент детского проигрыша, например когда на ребенка наорали, а он не сумел ответить.

Попросить заново побыть в образе себя маленького, осознать свои переживания и потребности в этот момент. Чего, например, хотелось от взрослого, какого отношения к себе?

Самый сложный момент. Попросить побывать на месте взрослого, осознать те чувства и переживания, которые испытывал взрослый. Чего хотелось от маленького ребенка, в чем были выражены его потребности? Если удается это действительно сделать, то клиент обнаруживает, что взрослый также был разрушен. Что он был наполнен страхом или горем. Что взрослый боялся ребенка или за ребенка. Иногда в такой работе обнаруживается, что гнев не был связан с малышом, что ребенок просто попался под руку. Что эта агрессия предназначалась супругу, собственным родителям или жизни вообще. Важно понять потребность взрослого. Клиент с удивлением обнаруживает, что на дне гнева и страха находится та же потребность в любви и признании, которую испытывал и он тоже.

Дальше у меня есть выбор. Чаще всего я прошу клиента посмотреть на этот конфликт со стороны, с третьей позиции. Иногда я сам сажусь на место и ребенка и родителя, и проговариваю все, что услышал от клиента. Если все произошло как надо, то работа практически сделана. Клиент, может быть впервые в жизни, вышел из своей эгоцентричной позиции и попробовал понять чувства обоих сторон. «Понять – значит простить», – говорил Роберт Резник.

Но можно попросить клиента снова побывать на месте себя маленького и сказать что-нибудь своему обидчику, но так, чтобы тот понял и услышал. Иногда клиенты с грустью говорят: «В тот момент он бы меня все равно не услышал, он был слеп и глух, ему было не до меня». Иногда слова находятся, например: «Я понимаю, что тебе сейчас плохо. Я понимаю, что ты боишься, что со мной что-нибудь случится. Но ко-да ты так кричишь, мне так тоже плохо. И от этого я болею. Относись ко мне, пожалуйста, мягче. Мне очень не хватает твоей любви». Если клиент говорит это с открытым сердцем, то воображаемая вторая сторона (да и реальная вторая сторона в жизни) слышит его. Если клиенту кажется, что его не услышат, то я спрашиваю его о том, хотел ли он просто выразить себя? Даже без всякой надежды на ответный отклик. Хоть как-то защитить себя лучше, чем никак.

Эту работу можно завершать в любом месте, где вам кажется уместным ее завершить. Но обычно я предлагаю клиенту побывать снова на месте другой стороны. И услышать слова, сказанные собой маленьким. На месте другой стороны находится что-то в ответ. Скорей всего, тоже с открытым сердцем. Например: «Мне удивительно, что ты понял меня. Я очень тронут твоими словами. Мне жаль, что я причиняю тебе боль, но я правда, очень боюсь за тебя».