Средство от облысения

– Почем утюжки толкаешь? – спросил он. – У меня родственники на Украине. Там водка – отрава, свою гонят, чтобы здоровье сохранить.

– Да я вам бесплатно, подарок.

– Ты это брось. Я взяток не беру, тем более на общественной работе. Сто рублей, идет?

– Конечно, берите, пожалуйста, вот тут я импортный утюжок переоборудовал.

Провожая их к выходу, Иванов придержал Володю и тихо спросил:

– А на какую разведку она работала?

– Кто? – не сразу догадался Володя, потом сообразил и буркнул:

– На атлантидскую.

– Ясно. – Иванов изобразил на лице понятливость и бдительность.

Володя и Егор сидели в пивном баре. Их разъезды по Москве закончились полным фиаско. Володя был настолько уверен, что идет по правильному пути в своих поисках, что, сваляв дурака, испытывал теперь глубочайшую растерянность. Неужели Лена оказалась более изощренной, неужели он совершенно не знал своей жены?

– Не, тот Иванов из Химок здорово по массе подходил, – вспоминал Егор. – Я как его увидел, ну, думаю, пришел твой смертный час, голубчик.

– А жена как спичка, – хмуро ответил Володя. – Напугали мы их, розыгрыш устроили. Если бы им сказали, что представляем звездный патруль, и потребовали их визы на Марс, они бы бросились копаться в документах.

– Точно! – хмыкнул Егор.

– Противно все это, фарс какой-то дурацкий.

– Я же тебе помогал, – слегка обиделся Егор.

– Понимаю, ты извини. Знаешь, в последние дни ты, может быть, единственный человек, которому я смог излить душу. Нет, еще бабулька у первого Иванова.

– Да чего там, – улыбнулся Егор, – не вешай нос, держи его пистолетом.

– Ты заметил, как пугались люди, когда мы являлись? Такое впечатление, что все наши граждане не в ладах с законом и каждому есть что скрывать и отчего бояться милиции.

– Правда? Нет, не заметил. Притупился глаз. Особенность национального характера, думаешь?

– Историческая.

– Я тебе вот что скажу: настоящие шакалы, у которых все до верхов схвачено, не дрожат, глядят на тебя и насмехаются. Ты для них так, случайное обстоятельство.

У Володи не было желания беседовать на отвлеченные темы.

– Сколько в Москве может быть Ивановых? – спросил он.

– Несколько тысяч. Ты эту мысль брось. По тем установочным данным, что у тебя есть, нужен батальон сыскарей и неделя работы. Может, плюнешь на все? Помирись, прости ее. Ну, оступилась женщина, ну, не нравятся ей лысые. Парик купи. Я тебе расскажу почти трагический случай из собственной семейной жизни. Возвращаюсь я однажды из командировки… Чего ты усмехаешься? Как в анекдоте, да? А ничего смешного. Три дня в Люберцах в засаде пролежал.

…Усталый сыщик Егор Иванов вернулся домой поздней ночью. Тихо открыв дверь, он проскользнул в ванную, где принял душ и бросил грязную одежду в корзину. Чистое белье он захватить не догадался. Поэтому вышел из ванной в чем мать родила. Дети уже спят, рассуждал он, а жена ничего нового для себя не увидит, а может быть, даже загорится желанием отвлечь мужа от служебных стрессов.

И тут, шествуя мимо вешалки в прихожей, видит Егор чужие ботинки, мужские естественно. Чистые, блестящие, аккуратненько так стоят, ровненько. Слава богу, что Егор сдал табельное оружие по причине стрельбы из него в преступников – таков порядок. Но под руку подвернулись вилы. Обычные крестьянские вилы для перекапывания земли – жена купила, чтобы отвезти на дачу.

В голом виде с вилами в руке Егор ворвался в спальню, включил свет. Так и есть – рядом с женой лежит. Маленький, еще меньше Егора. Хорошо, что влетел Егор с криком, от которого соседнее с женой тело вскочило и оказалось дочерью Ольгой.

– Представляешь? – Егора даже сейчас передергивало от этих воспоминаний. – Родную дочь мог заколоть. Она визжит: «Папа, почему ты голый?» – Я трясусь весь, жена мне подушкой пах закрывает. Да еще вилами стучу об пол в аффекте, как припадочный Нептун. Я теперь, Володя, если приду домой и застану жену с другим, пальцем его не трону, а только культурно с лестницы спущу. Мне того страху на всю жизнь хватило. А туфли эти чертовы жена мне купила, сюрприз хотела сделать.

ДЕТСКИЕ ШАЛОСТИ

Ночью Володя долго не мог уснуть, ворочался, и раскладушка отзывалась холостяцким скрипом ржавых пружин. Он отгонял от себя воспоминания об уютной семейной кровати, о ласковом тепле жениного тела, о ее счастливом смехе, в котором иногда потешно прорывается звук, похожий на хрюканье маленького поросенка. Перед глазами почему-то маячил список, приготовленный Зоей Михайловной. Уже ненужный, поскольку ни один из Ивановых не оказался искомым любовником, этот список все равно тревожил каким-то пропущенным фактом.

Подсказка явилась в тревожном сне, которым Володя забылся под утро. Ему снилось, что список этот выползает из какого-то агрегата вроде факса или принтера. Вот уже бумажная лента протянулась на метр, на два и продолжает извергаться. В первой графе, как в арифмометре, мелькают порядковые номера, а во второй монотонно повторяется: Иванов, Иванов, Иванов…

Рядом стоит Егор и, сокрушенно перебирая ленту, твердит: