Средство от привидений

Тот подбежал к двери и выпустил слегка смущенных ребят. Уж кого-кого, а Василия Петровича они никак не ожидали здесь увидеть. Тем более в милицейской форме и с пистолетом в руках.

— Идите на улицу и садитесь в мою машину, — строго сказал он, казалось, ничуть не удивившись их появлению.

Ребята молча, с виноватым видом, прошли мимо.

— Антон, задержись, — остановил Тоника Петрович. — А вы, граждане подследственные, пройдите в помещение, откуда таскали ящики.

Шерхебель зашел туда первым, а за ним потянулись остальные.

— Антон, принеси мне фотоаппарат из машины. Только быстро, — подмигнул Петрович Тонику.

Тоник мгновенно слетал туда и обратно и теперь стоял, вооруженный автоматическим японским фотоаппаратом.

— Снимай машину с бутылками, снимай этих бизнесменов, снимай бутыли со спиртом, снимай все, что видишь, — сказал Петрович, держа на мушке Шерхебеля и его помощников.

Тоник делал снимок за снимком, и в этот момент снова погас свет.

— Уходим, — потянул его за собой Петрович, и они побежали к выходу.

На улице Петрович успел закрыть створки дверей, ведущих в подвал, и накинуть на петли дужку замка. Теперь можно было не торопиться. Они спокойно подошли к машине, уселись, завели мотор и не спеша выехали со двора интерната.

— Василий Петрович, а как вы узнали, что мы здесь? — сразу же спросил его Сашка.

— Я к вашему Толяну ездил. Он мне и рассказал, что вы в какой-то подвал собирались. Оставалось только дождаться вас здесь, но вы, появившись, потом совершенно неожиданно пропали. Я уже не знал, что делать, да, к счастью, машина пришла. Я за ней в подвал, а там вы. Нам крупно повезло, ребята, теперь у нас есть на них компромат и они сделают все, что нам нужно. Сашок, можешь теперь считать, что ты одной ногой в Греции.

— Я хочу, чтобы он ребят не заставлял по ночам работать, — как будто и не очень обрадовался Сашка.

— А это само собой. Я бы его сдал в органы, да нужно, чтобы от тебя отвязались. Теперь я думаю, ты сможешь у меня пожить, пока я все документы оформлю.

— Дядя Вася, — обратился к нему Тоник, — а вы моему отцу не расскажете про нас?

— А это как вы сами хотите.

— Если он обо всем узнает, то не повезет нас в Грецию. Это абсолютно точно.

— Понял. Нет проблем. Не волнуйся, старичок.

Тонику польстило такое обращение к нему. Он почувствовал себя с дядей Васей на равных.

— Остановите здесь. На секундочку, — попросил он.

Петрович без слов затормозил, а Тоник, выскочив к клумбе, сорвал одну крупную пунцовую розу и вернулся обратно.

— Подарю маме, — объяснил он, — если она заметила, что меня нет.

Улицы были еще пусты. Изредка проносились мимо одинокие машины. Степенно разливали воду на асфальт пузатые поливочные машины. Не спеша набирал обороты новый день. Главная суматоха еще впереди. А сейчас все еще располагало ко сну. Не зря ведь говорят, что утренний сон сладок. Ребята задремали и почувствовали на себе эту затягивающую сладость. Хорошо, что ехать нужно было недолго.

Машина остановилась перед самым подъездом. Сашка вылез вместе со всеми и извиняющимся тоном сказал Петровичу:

— Дядя Вася, а можно я эти два дня у Профи поживу? Пока у него отец из командировки не вернется.

Петрович сокрушенно развел руками, но спорить не стал, а попрощался и, пообещав забрать его через два дня, уехал.

Тоник сел на скамейку перед подъездом и сказал Профи, что он сейчас поднимется, а ждать его не нужно. И как только ребята вошли в дверь подъезда, он подошел к балкону первого этажа и по нему мгновенно взобрался на второй. Здесь жила Алиса. Окно ее комнаты было распахнуто настежь. Тоник, едва дотянувшись до окна с балкона, положил на подоконник розу и тем же путем вернулся обратно.

Профи заметил, что он пришел без розы, но ничего не сказал. Сашка уже улегся спать. Перебравшись к себе через балкон, Тоник в одно мгновение сбросил одежду и залез в кровать. Убрать старые свитера, из которых он соорудил куклу, уже не было сил. Почти сразу он погрузился в сон.

Он лежал на высокой кирпичной стене. Светило яркое солнце, но не обжигало, а только ласково касалось лица. А над ним летали люди со стрекозьими крыльями. Они брали что-то крохотное с земли с озабоченными лицами и носили на стену. И стена росла, росла, становилась все выше и выше, а они хлопотали, ни на секунду не прекращая своего непонятного труда. Легкого, но в чем-то для них упоительного. И невозможно было оторваться взглядом от…

— Антон, Антон, — окружили его роем люди-стрекозы и стали тащить его прочь со стены. — Антон, — кричали они встревожено с мамиными интонациями в голосе. — Антон!

Он попытался сбросить с себя цепкие ручки, повернулся на бок и сразу понял, что спал. Рядом стояла перепуганная мама.

— Антон, что это значит? — Она держала в руках его вчерашнюю записку. — Буду утром, как это понимать? А ты знаешь, что уже двенадцать часов дня, тебе два раза звонила Алиса. Я захожу тебя будить, а в твоей кровати еще кто-то. — Она брезгливо вытянула из-под одеяла старые свитера. — Со мной чуть инфаркт не случился. Что все это значит?