Срез. Рассказы

Недавно читаю – закончилось исследование. Якобы кошки не тоскуют в разлуке с близкими людьми. Особенно – если сытые. Далее злобные реплики кошатников. «Что они понимают, шарлатаны! У них самих-то кошки есть?! Наша Муся за пять этажей узнаёт шаги отца, царапает дверь. Он войдёт – махом на плечо ему. И обнимает… А наш Васенька, если мамы долго нет, прямо заболевает. Ищет её везде, плачет. На еду – ноль внимания…»

Однажды мы надолго уехали из дома. Тишу устроили в пансионат. Пять звёздочек: чисто, свежо, двухэтажные вольеры. Изысканное общество. Весь отпуск думали: что если забудет нас?.. Явимся забирать, а она скажет: «Хххх! Кто такие?» Тогда же я увидел сон. Снилось, что нашу кошку подменили. Отдают дымку вместо рыжей, хотя сходство в лицах есть. Что за ерунда? Куда вы Тишу дели? «Это ваша, – убеждают, – такое случается иногда…» От беспокойства я проснулся.

Явились, заходим… Тиша не сменила масть, однако как будто уменьшилась в размерах. «Это за мной, – кивнула она британцу слева, – пока, морда». Махнула хвостом двум русским голубым: «И вам, сёстры, не хворать». На людях мы держались чинно. В машине стало ясно – Тиша нас более чем узнала. У неё голову снесло от радости. Безумица носилась по салону зигзагами. От жены – ко мне, потом на заднее сиденье. И снова к нам, оставляя повсюду шлейф золотых волос. Не чесали, бездельники, – подумал я. Внезапно Тиша испустила победный крик: «Уррмяурр! Это моя семья! Мы едем домой! Господи, мамочка, как же я соскучилась!!»

Она бросилась жене на шею и страстно укусила в щёку. Авто едва не увело на встречку, по которой мчался грузовик.

– Обалдели?! – взвизгнула жена. – Забери немедленно!! Чуть аварию не сделала…

– Зато бы умерли все счастливые, – выдохнул я, отдирая приёмную дочь от мамаши, – а главное, в один день.

Круизная нарезка

Наиболее гнусный, тошнотворный снобизм – это заигрывание с обслугой. Явление многократно высмеяно в литературе и кино. Увы, нет ему конца. Очередь за кофе.

– Доброе утро, Лиз! – упивается собой очередной двухнедельный барин. – Как вам спалось?

Барменша-азиатка демонстрирует вежливые ямочки.

– О, да, – не унимается демократ, – качка сегодня тише, чем вчера. Мне бренди американо, дорогуша.

Эх, сказала б ты ему, дорогуша, по-советски. Прям мечтаю услышать. Что тебе за дело, как мне спалось, старый пень? Бери свой кофе и вали отсюда.

Выпил за обедом банку пива. Выкурил сигарету. Гуляем с женой на верхней палубе. Слышу от неё что-то как всегда загадочное. Различил слово «шорты».

– Какие шорты?

– У меня шорты подвёрнуты ровно?

– В смысле?

– В смысле длины!

Слегка зависаю.

– Хм-м… Как я могу это видеть, если иду рядом с тобой? Надо отстать и посмотреть сзади…

– Когда ты напьёшься и накуришься, – раздражается жена, – ты совершенно неадекватен.

Я мысленно отмотал диалог назад. Новая версия.

– У меня шорты подвёрнуты ровно?

– Ровно.

– Опять врёшь. Как ты можешь это видеть, если идёшь рядом со мной?! Когда ты пьяный и накуренный, ты совершенно неадекватен.

Островная экскурсия в Новой Каледонии. Экскурсовод сверкает контрастными зубами. На голове засаленная повязка. Из неё торчит цветок.

– У нас здесь пятнадцать деревень, и в каждой – вождь. Если вождям надо договориться, они зажигают ритуальные костры. Обходят дома, беседуют с людьми. Созывают большой вигвам. А потом размещают информацию на Фейсбуке.

Ещё типаж – гиперсоциальная тётушка-болтунья. Гениально раскрыт в комедии «Стой, или мама будет стрелять». Беда, если такая оказалась рядом с вами в экскурсионном автобусе или на маленькой яхте. Можно пересесть, однако это не спасёт. Жестяной голос слышен отовсюду.

– Откуда вы? – допрашивает тётушка новую жертву.

– Из Северной Дакоты.

– Там, наверное, ужасно холодно. А я из Новой Зеландии. Бывали?

– Нет… мы пока…

– Всенепременно посетите – незабываемо, удивительно. Я сама живу в Окленде, у меня там семья. Ещё родственники в Напиер, Веллингтоне, Роторуа. Есть друзья в Пальмерстоне, Крайстчерче, Данедине… У меня, знаете, везде родственники и друзья. А вы, кажется, из Америки?

– Из Северной Дакоты…

– Понимаю. Холод, должно быть, собачий, приехали греться, да?

Тётушка грустнеет.

– Странно, ни одного знакомого в тех краях! Зато у меня есть друзья в Нью-Йорке, Ванкувере, Чикаго, Сан-Франциско и Майами. Сейчас подойдёт моя дочь – у неё обязательно найдётся кто-нибудь из Северной Дакоты.

Жена поделилась сценой у раздачи мороженого. Девяностолетняя бабушка выстояла очередь из трёх человек. Получив заветный конус, моментально откусила верх. Осмотрелась и быстро кусанула ещё два раза.

– Что старый, что малый, – улыбнулась жена.

– Или каждая минута на счету, – ответил я.

Ещё одна бабуся, а может, та же самая. Люди за девяносто похожи, как братья и сёстры. Как младенцы в роддоме. Движения излишне отчётливы. Взгляд сфокусирован на другой реальности. Короче, Фиджи. Автобус-челнок, рейсы от корабля до центра города. Элегантная худая бабушка медленно двигается по салону. Открытый зонт над головой ей мешает. А в салоне, как назло, одни китайцы. Старушка, всматриваясь, жалобно кричит: