Срезающий время (СИ)

"Да уж, — подумал я, — добрый хозяин Семечкин. Как это он под себя целую деревеньку подмял? Если он вольный хлебопашец, то освобождение от крепости получил лет пять назад или раньше. А если со всей деревней, то только за выкуп, а если нет, должны отрабатывать повинности. Но тут даже мужиков не видно. Ни одного. Что же произошло, если русский человек отказал в куске хлеба? И кому, девочке".

— Ты кроликов любишь? — пытаясь успокоить ребёнка, спросил я. — Не кивай, я уже догадался. У меня припрятана пара, пушистые, толстые, уши большие, тёплые. Клевер любят, крапиву. Я сейчас принесу, а ты пока за тётей присмотри. Договорились?

К контейнеру, укрытому маскировочной сетью с берёзовыми ветками, за время моего отсутствия и близко никто не подходил. Сигнальная леска цела, как и подготовленная ракета на случай вскрытия. Кролики что-то хрумкали в своей корзине, вода у них уже закончилась, морковок нет, а вот питательный корм ссыпался лишь наполовину. Уже не так стеснённые в движениях, они явно предавались любимым занятиям. Умнички, плодитесь, ешьте, пейте и поклоняйтесь своему пророку Тому Остину, который заселил вами целый континент. От вас больше ничего не требуется. Что я сейчас заберу вместе с ними? Тюк со сменной одеждой и сапоги, банку с лекарствами, настоящие бульонные кубики и самое тяжёлое — билеты с ассигнациями. Пачек тридцать, больше в рюкзак не влезет. Ах, да… огниво, печку же надо растопить.

Утром прояснились некоторые детали. На рассвете подъехала телега с продуктами и вскоре кухня стала местом кулинарных таинств. Возможно, среди немалого количества дыма, вырывавшегося из дымохода печи, скользила мифическая муза Кулина, с любопытством приглядывавшаяся к готовке, оценивавшая количество крупы, соли, специй, приправ, масла ставившая под сомнение простоту готовящегося блюда и безуспешно пытавшаяся запустить бестелесную руку под крышку кастрюли. А вот голодные мыши уж точно выглядывали из своих закутков, поднимались на задние лапки, принюхиваясь к кухонным ароматам и с нетерпением ожидали возможности поживиться.

Авдотья Никитична сумела немного поесть: вечером бульон, а с утра куриное яйцо. И, набравшись сил, поведала душещипательную историю. Её слова звучали так, будто всеми помыслами и чаяньями она уже переступила могильную плиту и лишь случай задерживает её на земле, чуть дольше, чем она надеется. Если до сего дня я считал, что Сашка просто ушедший в пике картёжник (и это самое настоящее проклятие для любой семьи), то теперь я узнал, что к этому горю предшествовал некий фактор. Аферистка с магическим шаром, не иначе как работающая в паре с карточным шулером-французом, нагадала юному офицеру выигрыш в "фараон" целого состояния. Итог не заставил себя ждать. Подпоручик проиграл всё. В сущности, подобные истории никогда не заканчиваются, и всегда находятся упрямцы, которые не хотят смириться с очевидной истиной. Сашка влез в долги, сделал ещё одну ставку и пошёл писать письмо родителям. Вопрос чести решали всем миром. Отец с матерью сделали всё возможное, чтобы сын не стал лицемером перед Богом, людьми и самим собой. Что-то заняли у родственников, что-то у соседей, взяли даже у освобождённых крестьян, а оставшихся крепостных отправили в наём и, в конце концов, переписали на сына именье. Лишившись возможности выкупить земельный надел, Семечкин умолял не отдавать купчую и в итоге ушёл. Продолжал ли играть Сашка дальше, мать не знала. Несколько раз просил выслать деньги, и приходилось передавать последние крохи. Некий призрачный шанс выкрутиться из кабалы был, но горе никогда не приходит одно. Случился неурожайный год. Хоть конопля и выросла в цене, но собрали её мизер, и все планы погашения кредитов рухнули в один миг. Потом продали лошадей и в самом конце приносящую щенков породистую гончую, и всё равно остались с долгами. Хорошо ещё, что не все соседи настаивали вернуть занятое. Зимой Леонтий Николаевич слёг и тихо умер во сне, так и не успев причаститься. Это и стало той причиной, по которой Авдотья Никитична принялась настраивать себя на постриг. Хозяйством с тех пор больше никто не занимался.