Срочка

Утром, капитан Кручок был шокирован разгромом Ленинской комнаты и налетел на старшину: — Николаев, это что за ерунда? Кто посмел? Я всех тут урою и тебя в первую очередь…

Николаев, сделав наивное лицо, с дебильным видом произнёс: — Может быть землетрясение было, товарищ капитан? Вот и упало всё….

— Николаев, ты что издеваешься надо мной? Я обязательно доложу командиру батареи, чтобы он тебя встряхнул хорошенько, а то ты переходишь всякие границы….

Паничкин потом рассказывал: когда разъярённый замполит доложил о поведении старшины и о Ленинской комнате, то Климович, не любивший Кручка заявил: — Николаева не сметь трогать — он работает больше чем вы и толку от него больше чем от вас. А так я вам советую больше с личным составом работать и быть ближе к нему…

В Ленинской комнате, куда после отбоя привёл меня Бушмелев, сидел взбудораженный голый по пояс Николаев. Тут же стоял с поникшей головой Тетенов, с которым работа уже была проведена и довольно жёстко.

— Бля…, если с Тетеновым не церемонились, то меня сейчас просто отметелят…., — со страхом подумал я, но попытался его скрыть, что впрочем мне не удалось. Но Николаев доброжелательно похлопал меня по плечу.

— Не дрейф, курсант…

В дверь постучались и робко зашли Комаров и Сорокин, остановившись у порога.

— Ближе, ближе засушенные Гераклы, — Николаев плотоядно потёр руки и встал в боксёрскую стойку.

— Погоди Николаев, дай мне сначала поработать, — остановил старшину Бушмелев и показал на меня пальцем, — видите его?

Те послушно кивнули головой.

— Увидели и забыли его. Для вас курсант Цеханович не существует… Понятно?

— Да… да…. Гера. Мы всё поняли…

Бушмелев поморщился: — Какой я тебе, Гера? Сынок… От тебя ещё портянками пахнет. А я дедушка, Понял? Дедушка, а ты салабон. Это я имею право набить курсанту рожу. Это я могу сгнобить его по нарядам и работам. Это мой подчинённый и его судьбу буду я решать, а не такое чмо как вы. Ну ещё Тетенов — если только я ему это разрешу…

— Гера, Гера чего ты с ними разговариваешь? Дай я с ними поговорю, — Николаеву не стоялось и он прямо подпрыгивал от нетерпения, — так Цеханович, иди отсюда. Всё, для тебя всё закончилось.

Я посмотрел на замкомвзвода и тот кивнул головой. Козырнув, я чётко повернулся и направился к двери, услышав как за спиной не утерпевший Николаев влепил сочный удар кому то из провинившихся сержантов. Тут же последовал второй. Третьего я не слышал, так как пулей вылетел из Ленинской комнаты. А через пять минут, дробной рысцой, мимо моей койки, промчались в своё расположение Комаров и Сорокин. Ещё через пять минут пришёл Тетенов и долго в темноте сидел на своей кровати, не раздеваясь.

Я тоже затаился на кровати, не зная то ли мне радоваться такому исходу, когда старослужащие сержанты встали на мою защиту, то ли нет?

Утром всё было как всегда, как будто ничего и не произошло, хотя весь взвод, да и батарея наверно знали о разборках, произошедших после отбоя и кидали на меня и Тетенова любопытные взгляды.

Пару дней всё шло как обычно, Тетенов ни чем не выделял меня, но сегодня перед отбоем вдруг придрался, прямо на голом месте, ко мне и объявил наряд на работу. И после вечерней поверки подвёл к дежурному по батарее сержанту Крамаренко: — Серёга, вот тебе нарядчик, но только у меня просьба, как сержант сержанту — дай ему такую работу, чтобы он за пятнадцать минут до подъёма закончил….

Крамаренко спокойный, рассудительный, пользующейся среди курсантов уважением за справедливость, завёл меня в умывальник: — Цеханович, вот тебе поле битвы — туалет, умывальник и курилка. Выдраить так, чтобы блестело как у кота яйца. Задача понятна? Ну и хорошо…

Я, уже один, не торопясь обошёл помещения и весело рассмеялся: — Подумаешь работа. Да тут часа на четыре — вот в два и лягу спать…

Первым делом взял аседол, тряпочку и натёр до бронзового блеска краны в умывальнике и краны на писсуарах. Потом тщательно вытер везде пыль. Отдраил толчёным кирпичом кафель писсуаров от желтизны и очки от потёков ржавчины, а потом тщательно вымыл с мылом мозаичный пол. Даже сам залюбовался результатом своей работы. Было как раз два часа и сержант Крамаренко уже спал, но я его смело разбудил и доложил о выполнении поставленной задачи. Крамаренко вкусно зевнул во весь рот.

— Ладно, Цеханович, пошли посмотрим что ты там наработал?

Молча прошли по всем помещениям и дежурный одобрительно произнёс: — Молодец, молодец… Ничего не скажешь…

Крамаренко почесал затылок и задумчиво посмотрел на меня: — Честно говоря, я тебя бы сейчас отправил спать, но ты сам слышал и всё должен понимать. Увы, но спать тебе не придётся. Пошли, новую задачу поставлю.

Мы обошли все помещения, но везде было чисто и Крамаренко, остановившись около тумбочки дневального, где в этот момент стоял мой друг Юрка Комиссаров, был озадачен. Он вновь задумчиво почесал затылок и через несколько секунд радостно воскликнул: — Во, есть. Цеханович, ты в этом году первым будешь.