Срочная доставка

Шли медленно – никто не пытался спешить. И путь давно уже потерял право называться дорогой. Иногда они оказывались на небольших равнинах, заливных пространствах, потом опять погружались в цветное безумие фантастического пейзажа.

Задолго до наступления ночи они отыскали место для ночлега, разбив лагерь у подножия крутого глинистого обрыва. Топливом их обеспечили кучи нанесенного паводком дерева – целые могучие древесные великаны проплывали здесь в бурном пенистом потоке, изрезавшем местность. Топливо у них было, хуже обстояли дела с водой. Впрочем, день не был чрезмерно жарким и фляги были почти полны.

Растительность росла редко. Не считая случайных пятачков сочной травы и небольших рощиц хвойных, невысоких деревьев, прижимавшихся к земле, фигурный изрезанный пейзаж был бесплоден и гол, как стол.

Поужинав, они сидели и наблюдали, как меркнет прелесть игры красок. Когда наступила ночь, звезды, яркие, крупные, какие-то ощутимые, твердые, высыпали на небо. Рассматривая небо, Лансинг обнаружил несколько знакомых созвездий. Теперь сомнений быть не могло, сказал он сам себе. Это Земля, старушка-Земля, а вовсе не другая планета иной звездной системы. Это одна из альтернативных планет, альтернатив его родной Земли, параллельный мир, о котором рассуждал старина Энди, ни на секунду не подозревая, что такая параллельная Земля могла существовать.

Лансинга тревожил фактор времени. Если созвездия остались практически такими же, то разница во времени между этой Землей и родным миром Лансинга не могла превышать несколько тысячелетий, и тем не менее, великая цивилизация, более развитая, чем родная культура Лансинга, успела развиться, достигнуть пика и рухнуть. Возможно ли, что Человек в этом мире начал свой путь к цивилизации раньше? Возможно ли, что кризисной точкой разницы между мирами было вымирание человечества на Земле Лансинга, вынудившее начать все сначала? Идея не давала ему покоя. Если человек погиб в одном мире, то какова вероятность новой попытки? Здравый смысл говорил, что вероятность приближается к нулю.

– Эдвард, – позвала Мэри, – что ты молчишь? Что с тобой случилось?

Он покачал головой.

– Так, разные несвязные мысли. Ничего особенно важного.

– Мне как-то все неловко, – сказала Сандра, – что мы так рано покинули город. Мы не дали Бригадиру времени вернуться.

– Почему же ты молчала? – спросила Мэри. – Ты могла бы сказать это тогда. Мы бы приняли во внимание твое мнение.

– Но я, так же, как и вы, спешила уйти из города. Мысль об еще одном дне была для меня непереносима.

– Я лично считаю, что мы зря тратим время, ожидая Бригадира, – сказал Лансинг. – Он уже не вернется к нам.

– А что теперь с нами будет? – тревожно спросила Сандра.

– Из-за того, что пропали Бригадир и Пастор? – уточнил Юргенс.

– Нет. Просто нас было шестеро. Осталось четверо. А когда останется трое или двое?

– Здесь у нас больше шансов, чем в городе, – сказала с надеждой Мэри. – Город – это убийца. Мы потеряли в городе людей.

– С нами все будет в порядке, – сказал Юргенс. – Мы будем очень осторожны. Будем внимательны и не станем напрасно рисковать.

– Но ведь мы не знаем, куда движемся, – печально воскликнула Сандра.

– А мы этого вообще никогда не знали, – резонно заметил Юргенс. – С самого момента, как оказались выброшенными в этот мир. Вдруг следующий поворот дороги даст нам ответ на этот вопрос? Или мы получим ответ завтра… или послезавтра?..

В эту ночь к костру опять пришел Сопун. Он обошел лагерь со всех сторон, но в круг света не вторгся. Они сидели и слушали, как Сопун ходит вокруг костра. Что-то в его присутствии было успокаивающее, словно к ним вернулся старый приятель, словно прибежала домой потерявшаяся собака. Никакого страха Сопун не вызывал. Вместе с ними в город Сопун не вошел – вероятно, город ему нравился меньше, чем путешественникам. Но теперь, когда они снова вышли в путь, существо опять присоединилось к ним.

На следующий день, задолго до наступления темноты, они подошли к каким-то развалинам, расположенным на небольшой каменной террасе над дорогой.

– Вот и место для ночлега, – сказал Юргенс.

Они забрались на террасу, подошли к куче упавших камней из мягкого песчаника, которые когда-то образовывали низкую стену вокруг небольшого разрушенного здания, стоявшего в центре прямоугольника, образованного разрушенной стеной.

– Песчаник, – определил Лансинг. – Откуда он тут взялся?

– Вон оттуда, – сказал Юргенс, указывая на невысокий утес. – В глине виден слой песчаника. И признаки, старые следы разработок.

– Странно, – сказал Лансинг.

– Не так уж странно. По пути временами попадались выходы песчаника. Довольно часто.

– Я не обратил внимания.

– Нужно было бы специально приглядываться, чтобы обнаружить этот камень. Он почти одного цвета с глиной. Я его заметил первый раз случайно, а потом уже специально присматривался.

Пространство внутри развалившихся стен прямоугольника едва ли превышало один акр. Развалины здания, стоявшие в центре, были когда-то однокомнатным домиком.