Срочно нужен папа

Она отослала его в гостиную, а сама вооружилась шваброй и принялась мыть пол. Но Джеку не удалось спокойно посидеть на диване — Коди и, как ни удивительно, Дейви затормошили его. Одна Панк, снова скорчив враждебную мину, молча взирала на них со стороны. Хеллер, срезав верхушку мяса, залила его кетчупом и поставила на стол, окружив спасенным гарниром. Затем отодвинула стол от стены, чтобы Джеку было где сесть, и позвала всех обедать.

Пока она наполняла тарелки, все шло хорошо, но Джеку не терпелось завязать общий разговор. Коди подхватил его, но, пожалуй, с чрезмерной готовностью, Панк, надувшись, глядела исподлобья злыми глазами, и Хеллер, присматривая за тем, чтобы Коди ел, старалась сгладить ее дурное поведение. К несчастью, Дейви почувствовал себя обойденным вниманием и решил принять участие в общей беседе, издав душераздирающий вопль. Дети рассмеялись, Хеллер его отругала, а Джек стал увещевать приторно-ласковым тоном. Не поддаваясь ему, Дейви выкинул номер почище: водрузил себе на голову кусок мяса с кетчупом, вызвав общее веселье. Только Хеллер, обтирая его волосы бумажным полотенцем, во всеуслышание выражала свое недовольство. Воспользовавшись ее замешательством, Панк попыталась спрятать тушеную морковь под край своей тарелки, но бдительная Хеллер ее уличила и наградила ледяным взглядом, призывавшим девочку к порядку. В раздражении она наложила ей вторую порцию моркови, настаивая, чтобы та съела. К досаде Хеллер и огорчению Панк, Джек встал на сторону последней.

— Вареную морковь я ем лишь потому, что мне это полезно, — сообщил он, демонстративно закладывая в рот ложку моркови и быстро ее глотая. — А нравится мне только сырая и хрустящая.

Панк, вытаращив глаза, мрачно жевала постылую морковь. Хеллер, зажмурившись, считала до десяти. Дейви запустил горсть моркови в грудь Джеку и размазал гарнир по его щеке и подбородку. В наступившей тишине он поднял свои маленькие брови, явно ожидая приступа веселья, которым была встречена его предыдущая выходка. А не дождавшись, влепил себе в глаз мятую морковь и взвыл от боли. Растерявшаяся Хеллер не знала, что делать раньше — то ли броситься обтирать лицо Джека, то ли промывать глаз Дейви.

Она рассыпалась в извинениях, а Коди набросился на Панк, обвиняя ее в том, что своим поведением она настраивает Дейви против Джека. Панк бурно запротестовала, пиная брата под столом ногой. Хеллер отчитывала всех троих. Только Джек, обтерев лицо салфеткой, сидел с равнодушным видом. Он призвал — сначала тихим голосом — всех к спокойствию, но, видя, что его призывы — глас вопиющего в пустыне, постепенно повысил голос, не забывая при этом уговаривать Хеллер, что все в порядке. Кончилось тем, что он грохнул кулаком об стол, да так, что тарелки и стаканы, задребезжав, подскочили, и возопил: «Хватит! Тихо!»

Воцарилась мертвая тишина. Дейви стал счищать морковку с пальчиков, Хеллер в замешательстве замолчала, а Коди и Панк заерзали на своих стульях. Джек откашлялся, взял вилку с ножом в руки и как ни в чем не бывало предложил: «Ешьте».

Хаос сменился позвякиванием ножей и вилок — неотъемлемой принадлежностью любого обеда в цивилизованном обществе. Хеллер вымыла Дейви руки и принялась сама кормить его с ложечки. А что дальше? — подумала она. Чудом будет, если после такого вечерочка Джек придет в дом еще раз, но ведь и раньше она так думала, а он пришел даже вроде бы против ее желания, хотя на самом деле она его прихода очень желала. Во всяком случае, она не удивится, если этот его визит окажется последним, что страшно обрадует Панк, бесконечно огорчит Коди, а ей разобьет сердце. Проклятие! Неужто этого не избежать? Голос Джека вывел ее из задумчивости:

— О, Хеллер, смотри!

Она посмотрела на него, ложка с очередной порцией еды повисла в воздухе.

— Что?

Он движением головы показал на Дейви. Ее младшенький с плотно набитым, как у бурундука, ртом энергично пережевывал пищу, переводя взгляд с Джека на нее и с нее на Джека. Она в расстройстве уронила ложку на стол.

— О Боже! — только и смогла она выдавить из себя и, схватив салфетку, подставила ее Дейви ко рту, чтобы тот выплюнул излишки, но Джек перехватил ее руку и еле заметно покачал головой. Дейви, внимательно следивший за тем, что происходит вокруг, на глазах матери из малыша, не так давно вышедшего из пеленок, превратился в мальчика: его маленькие челюсти работали как мельничные колеса, он наконец проглотил все, что было во рту, с облегчением вздохнул и улыбнулся. И кому же? Джеку. Джек в свою очередь улыбнулся ему и погладил вьющиеся волосы ребенка. Дейви просиял, перегнувшись через перекладину своего высокого стульчика, схватил со стола оброненную Хеллер ложку и с достойным удивления проворством стал черпать морковь и есть. Джек хмыкнул и уткнулся в свою тарелку. Но время от времени он взглядывал на Дейви, и они обменивались немного загадочными улыбками, как если бы между ними существовал известный лишь им двоим заговор.