Срочно, секретно...

Несколькими секундами позже тот же маневр, только с большей ловкостью и артистизмом, проделал абсолютно трезвый молодой китаец в черной паре из шерстяного трико.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА КОНЕЦ «ФАБРИКИ СМЕРТИ»

...А он все стрекочет и стрекочет — японский трофейный кинопроектор. И все, что случилось в те давние годы, вновь воскресает в памяти, рождая воспоминания пронзительно-острые, но отнюдь не сентиментальные.

Сцепив пальцы, вглядываюсь в калейдоскоп заключительных кадров.

Аэродром, укрывшийся между невысокими холмами, пятнистыми от игры света и теней, и биплан, с разворота заходящий на посадку.

Дрогнули от удара о землю шасси, и вот биплан уже бежит по летному полю, ровному, будто раскрытая ладонь.

Скорость падает, летчик подруливает к ангару из гофрированного железа.

Чуть поодаль от ангара — тягач с цистерной на прицепе.

«Человекообразные существа» в резиновых скафандрах, напоминающих водолазные, держась на значительной дистанции от биплана, манипулируют брандспойтами, вырывающимися из рук, усердно опрыскивая самолет пенящимся дезинфицирующим раствором.

Затемнение. Затем финальные кадры: по откидному трапу на землю спускаются трое.

Впереди — пожилой усатый мужчина высокого роста. На нем — кожаное полупальто-реглан без знаков отличия. На впалые щеки падает тень от пенсне. Мужчина поднимает в приветственном жесте сухопарую руку и улыбается. Очевидно, кому-то, стоящему за кадром.

Мне ни к чему напрягать память. Я знаю этого человека в профессорском пенсне.

«Генерал Сиро Исии!» — произношу я в мыслях имя, которое мне неудержимо хочется выкрикнуть на весь зал.

Вслед за генералом Исии, лично возглавлявшим вылет на Нинбо, по трапу спускаются полковник Икари — по должности заместитель Исии, а по сути его правая рука — и доктор Танака, научный руководитель «экспедиции».

Знаю: сейчас загорится электрический свет. Но не уйдут из памяти ненавистные лица, знакомые мне не только по фотографиям и кадрам старой кинохроники...

 

Собственно говоря, история, которую я хотел рассказать, по сути, подошла к концу. Но в Истории с большой буквы еще долго получали развитие перипетии тех довоенных событий, происходивших в Харбине и Бинфане.

17 июня 1941 года Гитлер принял окончательное решение: реализация плана «Барбаросса» начнется на рассвете 22 июня. Выбор этой даты не был случайным. 22 июня 1812 года Наполеон начал свою бесславно провалившуюся «русскую кампанию». Фюрер нацистской Германии вознамерился доказать всему миру, что то, чего не добился маленький капрал, осуществит молниеносным ударом он — ефрейтор Алоиз Шикльгрубер.

И вот настало роковое 22 июня — день вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.

В тот день рано утром генерал Гельдер, начальник генштаба вермахта, записал в своем дневнике:

«Армия русских будет уничтожена в течение шести недель».

И еще не успели высохнуть чернила, которыми была сделана эта запись, когда министр иностранных дел Японии, небезызвестный Иосуке Мацуока, обратился к императору с просьбой о немедленной аудиенции. Хирохито принял его незамедлительно.

— Сейчас, когда началась советско-германская война, — заявил министр, — Япония должна поддержать Германию, также напав на Россию.