Срочно требуется семейное счастье

– И вот это все, Элечка, Володя рассказал мне после публикации тех ужасных фотографий в газете. Я накинулась на него, стала ругать: божечки мои, почему раньше не сказал? Ведь ты бы наверняка ему помогла. А потом я решила все сделать сама. Ну, я попросила у тебя эти деньги, потом пришла к Володе и сказала, что мы немедленно едем за его другом. Ой, Эля, не могу тебе рассказать даже, сколько я пережила. Я там видела людей, совсем не страшных снаружи, но они делали страшные дела. Они так нас ненавидели, что не хотели отпускать Андрея даже за такие огромные деньжищи. Но все-таки нам повезло. Мы выкупили Андрея и вернулись обратно с ним вместе. А Халечка ничего не знала, и когда мы пришли к ней… ой, Эля, я просто рассказать тебе не могу, какое это было счастье! А Диночка сперва плакала, потому что она видела своего папу только на фотографиях, а Андрей оказался совсем на эти фотографии не похож. А потом уж я их умолила всех вместе идти к тебе.

– Я все понимаю, – сказала Эльвира, когда смолкла Маруся. – Кроме одного: откуда в вашей компании взялся профессор Смайлз?

– Так с Кавказа же! – как о чем-то само собой разумеющемся, воскликнула Маруся. – Мы с ним там совершенно случайно встретились, и он нам ужасно помог. Он сказал этим ужасным людям, что натравит на них всю американскую общественность, если они не отпустят Андрея из плена. И пообещал сбросить на них атомную бомбу. Правда же, Ричи, ты так им и сказал?

От ее последней фразы у Эли отвисла челюсть. А профессор Смайлз как ни в чем не бывало достал трубку изо рта и сказал:

– Да!

В этот момент позвонили в дверь. Эльвира покрутила головой, обнаружила притихшую в уголке крайне заинтригованную Анечку и распорядилась:

– Пойди открой. Если там что-нибудь принесли, то отнеси на кухню, – со значением добавила она.

Секретарша понимающе закивала и бросилась в прихожую.

– Ой, Элечка, какая же ты сегодня красивая! – вдруг воскликнула Маруся. – Ты прямо как на свадьбу собралась!

Эльвира поперхнулась.

– Ой, Маруся, ну что ты говоришь? – закричала из прихожей Анечка. – На свадьбу Эльвира Ивановна пошла бы в подвенечном платье, а не в костюме.

– Так я и говорю, может, свидетельницей, – закивала Маруся.

Эля перевела дыхание и опустилась на стул. Через секунду вернулась Анечка, отрапортовала бодро, весело:

– Эльвира Ивановна, там дверью ошиблись. У вас будут для меня еще указания?

– Отмени все дела на сегодня, – распорядилась Мухина. – Да, товарищу, с которым у меня была назначена встреча, передай, что деньги согласно контракту он сможет получить уже завтра. Это все.

– Чай подавать?

– Конечно. А мы с Марусей тебе поможем.

На кухне Маруся снова бросилась подруге на шею и выпалила громким шепотом:

– Элечка, а я обо всем догадалась! Ты ведь собиралась сегодня за кого-то выйти замуж!

– И чему ты так радуешься? – усмехнулась Эля.

– Радуюсь, что мы успели вовремя и свадьбу эту дурацкую сорвали. А хотя мы ведь можем ее и не отменять. Ты здесь, Володя тоже здесь, и гости есть, и свидетели! Только костюм у тебя неподходящий.

– Маруся, замолчи!

– Ну что ты на меня кричишь, разве я неправильно говорю? – обиделась Маруся. – А по-твоему, зачем я ездила на этот ужасный Кавказ?

– Ты мне лучше другое скажи, – пытаясь отвлечь подругу от ее излюбленной темы, заговорила Эльвира. – Что общего между твоими бывшими несчастненькими полубомжами и профессором с мировым именем мистером Смайлзом? Или ты, наконец, отказалась от принципа, что любить и жалеть – одно и то же?

– Ой, что ты, Элечка, я Ричарда очень жалею, – склонив голову на плечо и тяжко вздохнув, произнесла Маруся. – Он же такой одинокий. Ездит по всему свету, ищет свою потерянную родню. А все родственники его давным-давнешеньки поумирали-и! – И Маруся затряслась в безутешных рыданиях.

Эльвира поспешила обнять подругу, а заодно зажать ей ладонью рот, пока на кухню не примчались гости в полном составе. И, гладя по пушистым волосам, прошептала ей в самое ухо:

– Господи, Маруся, как же мне будет не хватать тебя, моего маленького ангела. Когда ты покинешь Питер – а я уже чувствую, что это случится очень скоро, – в этом городе станет наполовину меньше благородства и доброты. Будь счастлива, моя славная девочка.

– А ты? – спросила Маруся, обращая к подруге залитое слезами, изумленное лицо. – Ты будешь счастлива?

– Я пока этого не знаю, – очень серьезно ответила ей Эльвира. – Но сейчас я войду в ту комнату, взгляну в глаза одному человеку – и обязательно это пойму.