Срочно требуется царь

Высокие, красного дерева, створки дверей его кабинета распахнулись, впечатав медные ручки в не привыкшую к такому обращению дубовую панель, и на пороге возникли два гневных ангела возмездия в обличии обычного парня и… и, кажется, еще одного парня, помоложе.

Когда на твоем пороге являются два воинственно настроенных незнакомца, лучший путь общения с ними – через прутья решетки.

– СТРАЖА!!! – без объявления войны взревел Вранеж так, что оконные стекла задребезжали, декоративные щиты и мечи на стенах завибрировали, пыль с портьер посыпалась полновесным пылепадом, огонь в камине нервно колыхнулся, а парень постарше вздрогнул и кинулся прочищать уши. Младший же только неприятно улыбнулся и махнул рукой.

В кабинет вторглись, встали у него по бокам и замерли с мечами наголо двое невозмутимых верзил самой разбойничьей наружности.

– С-с-с… т-т-т… р… – попытался повторить свой призыв Вранеж, но младший парнишка его опередил.

– Вот стража, – с искренне наигранным недоумением повел он рукой, указывая на верзил. – Другой в здании нет. Мы проверили.

– А-а-а… г-г-где… м-м-м…

– Ваша – в надежном месте, – поспешил успокоить его маленький наглец. – В подвале, за решеткой. Правда, чтобы они там все могли с удобством разместиться, пришлось выпустить настоящих преступников – похитителей трех картофелин, сухаря, мешочка крупы и костей, приготовленных на ужин вашим собакам. Но зато им там теперь привольно и уютно – сыро, холодно и темно.

– Д-да как вы смеете!.. – обрел, наконец, дар речи градоначальник. – Да я – любимый слуга его величества царя Костея!..

– А я – его почти вдова, – любезно улыбнулся малолетний нахал, снял малахай и оказался малолетней нахалкой. – Значит, я – главнее. Если мы ведем разговор с этих позиций.

– А вообще-то мы пришли узнать, почему старики, калеки и беспомощные женщины с маленькими детьми не могут получить в Постоле еду, – разобрался со слухом и теперь преисполнился намерений разобраться с вопросами городской экономики второй юноша, суровый и вдумчивый. – И, извините, мы не представились когда вошли. Я – лукоморский царевич Иван, а это – моя супруга Серафима…

– А твой Костей умер, если тебя это волнует, – довершила представление и обзор новостей царевна.

– Умер?!.. Но он же бессмертный!..

– Никто и не говорит, что это было легко, – философски пожала плечами Серафима и медленно наставила на Вранежа палец, словно арбалет, несмотря на то, что на лбу у нее было написано, что ей с детства известно, что тыкать пальцами в градоначальников некультурно. А, возможно, именно поэтому.

– Прохор, Захар – его градоначалие желает присоединиться к своим подчиненным в казематах.

– Но Серафима… – непонимающе воззрился на супругу Иванушка, и тут же получил простой ответ:

– Власть переменилась. В смысле, совсем. Вань, ты видел этот город, ты видел этих людей, и ты видел этих зажравшихся мордоворотов. И если у тебя есть другие идеи, мы обсудим их за обедом. Или за ужином. Иванушка подумал над ее словами, согласно кивнул и ухмыльнулся:

– Значит ли это, что поездка домой откладывается?

– Боюсь, Иван Симеонович, что именно это это и значит, – неожиданно серьезно вздохнула царевна.

Быстрый осмотр продовольственных складов показал, что еды в городе осталось крайне немного, и то если не роскошествовать, а потреблять ее в строго умеренных дозах, только чтобы от смерти.

– Что делать будем? – хмуро поджав губы, задала вопрос Серафима на пороге последнего склада, в котором были складированы, в основном, пыль и паутина. Иванушка угрюмо пожал плечами.

– Можно послать гонцов домой, пусть снарядят обоз с хлебом и крупой. Только это сколько ж времени уйдет…

– Времени уйдет о-го-го, – согласилась царевна и задумчиво помяла подбородок, потом потерла переносицу, потом поскребла в затылке и это, кажется, помогло. Идея появилась.

– А что, любезный, – обратилась она к сторожу, с подозрительным недоумением взирающему на то, как странные вооруженные незнакомцы только что отобрали у него алебарду, гвоздем открыли замок на воротах охраняемого им объекта, погуляли внутри и ничего не украли. – Сколько в городе сейчас живет людей?

– Да разве это жизнь!.. – отчаянно сплюнул он себе под ноги. – Придут холода – все передохнем, как мухи!

– Хорошо, спросим по-другому, – терпеливо качнула головой царевна. – Когда придут холода, сколько человек передохнут как мухи?

Сторож удивился такой постановке вопроса, открыл и закрыл беззубый рот, сосредоточенно похлопал глазами, выполняя, очевидно, с каждым морганием какое-то арифметическое действие, и, наконец, откашлялся и сообщил:

– Дак раньше было тыщ петьдесят. Не меньше. А сейчас тыщ восемь осталось, поди, и то ладно. Кого в армию загребли, кто с голодухи помер, али надорвался в руднике да в кузнях… А вы-то хто такие будете? Чево выспрашиваете? Какое вам дело? Сами вы не местные, что ли?

– Мы-то? – усмехнулась Серафима. – Мы – ваше временное правительство. Глаза старика застыли на полумиге и стали медленно расширяться:

– Вы чего такого говорите, глупые!.. Вот стража услышит, али доброхот какой донесет – и костей ваших не найдут!