Срочно требуется царь

Раненого барона в тот же день привезли в город и устроили в его особняке под присмотром бьющейся в истерике бабушки[119], придворных знахарей, придворных шепталок, придворных травников, придворных аптекарей, придворных костоправов и просто придворных придворных. Запеленатый в гипс, как куколка очень большой и очень уродливой нелетающей бабочки, барон Бугемод лежал в беспамятстве, и все подробности позавчерашнего происшествия были известны широкой публике исключительно со слов разбежавшейся в самый кульминационный момент свиты и членов жюри.

Окончание же истории знал только один человек[120], которого и интервьюировали сейчас в бывшем кабинете градоначальника в городской управе.

— Дальше?.. — задумчиво и хмуро, словно еще раз переживая обрушившиеся на их головы события двухдневной давности, повторил гвардеец. — Преследовать мы, естественно, медведя не стали. Как вы, наверное, уже догадались. Оруженосца сняли с елки и в город за каретой послали. Не на руках же бедолагу тащить. Потом вернулись бароновы охотники… Тоже картина еще та была. Одной стороной морды лица изображают героизм, а другая счастьем светится от того, что их в тот момент с нами не было. Потом, когда карета прибыла, погрузили его лакеи со знахарем придворным тихонечко и поехали легонечко. Вот и весь сказ.

— А арбалет? Почему он выстрелил? — вскинул на друга озабоченный взгляд Кондрат.

— А верява его знает… — попытался поднять плечи выше ушей и скроил недоуменную мину Спиря. — Замóк я отыскал потом, всю поляну обползал, куски собирал, пока карету ждали. Так вот: он не просто сломался. Как мечом его разрубило. Ивановым, конечно, не каким попало. Там же сталь была — о-го-го! Хвилин, министр наш плавок, или как там его Серафима обозвала, объяснил, что это — усталость металла. Явление природы такое металлургическое. Может, он и верно устал? Вон, в какую даль орудие-то таскали: от зàмка у верявы на задворках до города, потом туда… Да и, раз умный человек такое говорит, значит, наверное, так оно и есть?..

— А ты сам-то как мыслишь? — Макар с любопытством патологоанатома поднял глаза от заполняемого на лету событиями последних двух дней дневника.

— Сам-то? — переспросил Спиридон, подумал с пару секунд, хмыкнул и махнул рукой. — Чешуя это всё — устал, надоело, голова болит… На десять кусков ведь сразу разнесло! На десять, мужики!.. И бабы… то есть, ваше высочество… конечно… я хотел сказать… Как Находка ручку приложила, вот о чем я!

— Ее не там было, — моментально встал на защиту октябришны Кондрат. — Она деду Щеглику в больничном крыле помогала — в городе эпидемия простудная.

— Да нет, ты чего, я ничего!.. — немедля сдался и принялся оправдываться Спиридон. — Просто говорю, что… А, вообще-то, между нами, какая разница, почему его разорвало? Главное ведь, что если бы арбалет не выстрелил, то и барону пришел бы конец, и мне до кучи. Если бы не драпанул вовремя.

— М-да… — глубокомысленно изрекла Серафима, подведя итог утреннего заседания городского совета в зауженном составе[121]. — Уж да уж… Куда уж… нам уж… уж… А медведь-то, кстати говоря, и впрямь большой был?

Спиридон честно задумался над вопросом, сосредоточенно сведя брови к переносице и подперев щеку ладошкой размером с обеденную тарелку и, наконец, промолвил:

— Конечно, я вашего кабана живьем не видывал… Но если то, что вы расписали, хоть в половину правда, то мой медведь вашему подсвинку как раз под стать. И, если уж на то дело пошло, то вы точно уверены, что тогда именно на кабана напоролись?.. А то, как говорится, у страха…

Но, при виде мгновенной и стремительно выходящей из-под контроля цепной реакции Кондрата и Сеньки, со всеми соответствующими разрушительными и членовредительными последствиями, гвардеец прикусил язык, нервно сглотнул и поспешно пошел на попятную вместе со стулом, уперся спиной в шкаф и поторопился оправдаться, пока волна народного гнева не накрыла его сим предметом мебели и не сплясала на месте его упокоения джигу:

— Да нет, нет, вы чего, ребята, ребята, не надо, я же пошутил!.. Просто я имел в виду, что не может же такое совпадение быть, чтобы два гиганта одновременно в наших лесах объявились!.. Это ж неспроста, вот что я имел в виду!.. Может, это тоже какая-нибудь примета, как дед Голуб про свинью говорил!.. Ребята, ребята!.. Только не ногами! Только не по голове!

— Проницательный ты наш… — слегка удовлетворенная демаршем, но всё еще не успокоившись, царевна отложила трехкилограммовую чугунную чернильницу и нехотя отобрала у Кондрата стул. — С дедом мы про трудности перевода потом поговорим. А сейчас у нас на повестке дня еще два похода.

— Какие? — встревожился Иванушка.

— К ложу болящего барона и в Неумойную, конечно.

— Чур, я в деревню! — подскочил царевич.

Сенька, с языка которой те же самые слова запоздали сорваться всего на пару секунд, скорчила кислую мину, вздохнула и грустно кивнула.

— Ладно… Договорились… Если совесть тебе позволяет… Остается узнать, где это благословенная обитель пчеловодов находится, и — вперед…