Срочно в номер (сборник)

Я рассказывала долго, по ходу вспоминая какие-то мелкие и ничтожные подробности вроде аляповатой брошки на старухе-гардеробщице, и прочие ненужности, наблюдая, как Булков все это внимательно выслушивал.

После того как я закончила, он проговорил:

– Ну что ж, подведем наши неутешительные итоги. Номера такси вы не запомнили. Водителя тоже, врагов у вас нет, и ничего вы не знаете.

Булков покрутил в руках карандаш.

– Мда-а, задали вы мне задачку со всеми неизвестными. – Помолчав, он спросил: – А что за дела вас связывают с господином Сидоровым Владимиром Петровичем? Как я знаю, вы встретились с ним во «Фламинго» и обсудили какое-то дело.

– Мы встретились, но ничего с ним не обсуждали, – резковато ответила я. – Появилась мысль просто поговорить о чем-то и заодно пообедать. Если вам все доложили, то, наверное, и про меню доложили тоже. Оно было неплохим.

– Про меню мне ничего неизвестно, – признался Булков. – А вот про отдельный кабинет я знаю. Согласитесь, что не всегда желающие поужинать в ресторане удаляются в отдельный кабинет. Тут просматривается какой-то умысел, вам не кажется?

– Или, говоря на вашем профессиональном языке, «предварительный сговор»? – Я позволила себе улыбнуться и попросила разрешения закурить.

– Я ничего не сказал про сговор, – с непонятной улыбочкой на лице проговорил Булков. – Вы, Ольга Юрьевна, по своей… хм… журналистской привычке немного перегибаете.

– Не совсем понимаю, о чем идет разговор. – Я подумала и решилась на небольшое обострение. – Мы говорим о покушении на мою жизнь, названную вами хулиганством, или же о моих встречах с разными людьми? Такое впечатление, что меня уже пытаются в чем-то обвинить. А какая это будет статья? Неужели про злостное хулиганство?

– Ох, Ольга Юрьевна! – примиряюще улыбнулся Булков. – Ну какая же вы, право… Хорошо, я вам все расскажу. У нас есть основания предполагать, что покушение на вас произошло вследствие именно этой вашей беседы с Сидором. Вас с ним ничего не связывает. Мы никогда не получали сигнала, что вы с ним имеете какие-то дела. Явилось откровением в какой-то мере и то, что вы с ним настолько в хороших отношениях, что можете даже ходить по ресторанам.

– А вы так внимательно проследили все мои контакты? – спросила я.

– Не ваши, Ольга Юрьевна, не ваши, а Сидора! Вы для нас… с точки зрения работы, – моментально оговорился Булков, – не представляете интереса. А вот Сидор – совсем другое дело. Это наш кадр, наш контингент, так сказать, и его связи, его контакты мы знаем досконально. Вы никогда в них не фигурировали, поэтому мы и подумали, что эта встреча носила, так сказать, ознакомительный характер. Верно ведь?

– Ну, до какой-то степени, – уклончиво ответила я.

– Верно, верно, – продолжал нажимать Булков. – А что могло послужить причиной для этого знакомства? Это мы спросили у себя и тогда обратили внимание на вашу газету.

– А раньше вы о такой газете разве не слыхали? – посочувствовала я.

– Обижаете, Ольга Юрьевна, обижаете! Любимейшее, можно сказать, чтиво. Но теперь, из-за того что вы появились в поле нашего зрения уже не как редактор любимой газеты, а как потерпевшая, мы взглянули на вашу работу под другим, так сказать, углом зрения.

Булков неожиданно колко и хитро посмотрел на меня и быстро отвел глаза в сторону.

– Не поняла вас! Вы хотите сказать, что теперь стали искать в моей газете материалы, за которые меня можно было бы убить?

– Или попытаться это сделать или сымитировать покушение. Всегда трудно в процессе следствия разобраться в умысле преступника. Вот если бы, к примеру, вас убили, то сомнений не возникало бы: хотели убить и убили. А сейчас – сложности.

– Сочувствую вам, – покривила я душой. – Но мне как-то нравится ощущать себя не убитой, извините, конечно, может быть, вас это и удивляет.

– Ни в коей мере, – не уловив юмора, сказал Булков. – Это нормально. Ну так я продолжаю… Самое интересное это то, что мы не нашли в вашей газете материала, отвечающего на наш вопрос. Что это означает?

– Что его нет, – попробовала догадаться я.

– Правильно, – с непонятной улыбкой согласился Булков, продолжая свой непонятный допрос. – А вот почему его нет, это я и хотел бы у вас узнать.

– Ничего не могу вам ответить. – Мне уже надоело сидеть и слушать всю эту муть, которую высыпал на меня Булков. От того, чтобы не обзеваться, меня, к сожалению, удерживало замечательное воспитание, полученное в семье.

– Может быть, вы сами объясните, у вас это так хорошо получается, – предложила я.

– С удовольствием. – Булков моргнул глазками, как придурок, хотя ему наверняка примерещилось, что он сверкнул очами, как лермонтовский демон. – Вы сейчас все поймете, и вам придется согласиться, что в нашем РОВД тоже есть аналитики нехилого европейского уровня, – провозгласил он. – Итак, ваша газета специализируется на разоблачениях и фактах, которые некоторые люди стремятся скрыть по разным причинам. Верно?

Я кивнула.