Срочно в номер

– Что это? – спросила я, приятно удивленная ее необычном заходом. Обыкновенно по утрам Маринка, если бывает в настроении, неустанно предлагает мне кофе с печеньем или же достает меня трагическими рассказами о своей очередной несчастной любви. Дискетка в ее руках с утра пораньше сулила какие-то сюрпризы.

– Это статья, которую я написала в свете вчерашнего разговора с тобой, – решительно заявила Маринка. – Пора нашей газете выходить на международный уровень и приобретать новое лицо.

– А почему ты думаешь, что это новое лицо будет твоим? – задумчиво спросила я и сунула дискетку в дисковод.

Это и в самом деле была статья. Но про что была она!

Маринка насочиняла, что «из конфиденциальных, но очень информированных источников, близких к некоторым сферам…»

– А это чтобы поймать за руку не могли! – с торопливой готовностью подсказала она, следя за тем, как я читаю. – Конкретно никого не называем, – прошептала Маринка и чихнула.

– Будь здорова, – спокойно проговорила я и продолжила чтение дальше уже вслух:

– «…Нам стало известно, что в виду Тарасова, справа от островного пляжа, если смотреть с нашей стороны… – я цыкнула и покачала головой: ну и стилистика, – …затоплены три парохода с золотом, которые по приказу императора Николая Второго везли его на сохранение в Персию еще в 1916 году, и что в прошлом году несколько водолазов из спецгруппы «Громобой»…»

– Классно придумала, а? – не выдержав, спросила Маринка и, наклонившись, заглянула мне в глаза. – Название сама сочинила!

– «…спецгруппы «Громобой» сделала подробную карту донного рельефа…»

Дальше я читать не стала, вынула дискету и вернула Маринке.

– У тебя точно рельеф попортился. Извини, я хотела сказать, чердак слетел. Лучше бы ты написала парочку рассказиков про любовь, вот их, ей-богу, напечатали бы! – я выключила компьютер и бросила на стол пачку сигарет.

– Да кому это интересно! – воскликнула Маринка – Любовь! Морковь!

– Никому, что ли? – весело спросила я, закуривая.

– Никому!

– А почему же ты мне постоянно об этом говоришь, если сама знаешь, что это никому не интересно?! – воскликнула я.

– Ну, Оленька, ну, а вот этого я тебе…

Маринка, недоговорив, выскочила из кабинета как ошпаренная и сильно хлопнула дверью.

Теперь можно считать, что по-нашему, по-товарищески, один-ноль получается: она заподозрила меня в том, что Кислицын мой любовник, а я ей… ну, в общем, ясно что. Хвост прищемила!

После того как с Маринкой на сегодняшнее утро были выяснены отношения, я почувствовала прилив творческих сил и, покрасовавшись перед большим зеркалом, висевшим справа от двери, подошла к окну, выглянула из него и тут же отпрянула назад от неожиданности: клоун в шляпе опять стоял на своем месте и опять с развернутой газетой в руках.

Я быстро вернулась к столу и мерзко задрожавшими пальцами зачем-то затушила сигарету, но тотчас выбила из пачки следующую.

Прикурив от зажигалки, я, прошу прощения за искренность, выругалась.

Бывают в жизни такие слова и выражения, которые употреблять, может, и не следует, но никакими другими их не заменишь, если хочется точно и однозначно высказать свое раздражение.

Никогда еще я так сильно и сложно не ругалась, как сегодня.

Если я сейчас скажу, что этот мужик меня затрахал, то легко сообразить, в чем дело. Надоел он мне так, как даже Маринка еще ни разу не надоедала. У нее такие эффекты не получаются, значит, есть возможности для роста.

Я осторожно подошла к окну и, стараясь не высовываться, выглянула: Кислицын сворачивал свою газету.

Зазвонил телефон, я, отвлекшись, подошла и сняла трубку. Звонил Фима Резовский и витиевато, как он всегда любил и умел это делать, начал напрашиваться в гости, сперва только на работу.

Пока я, соблюдая правила игры, уклончиво отвечала ему, отворилась дверь кабинета и заглянул Ромка. Он скороговоркой проговорил что-то непонятное, не закрывая дверь, отошел от нее, и тут же ко мне в кабинет протиснулся Кислицын с портфелем в руках.

Я замолчала на полуслове, посмотрев на этого человека, как на привидение.

– Алло! Оля, ты куда потерялась?! – крикнул Фима в трубку, и я, коротко проговорив, что перезвоню позже, закончила разговор.

– Здравствуйте, – Кислицын осторожно прикрыл за собою дверь.

Я кивнула и с тоской подумала, что если этот псих кинется на меня, то точно укусит, а помощь опоздает, поскольку обиженная Маринка теперь в кабинет из принципа нос не сунет.

– Присаживайтесь, – предложила я Кислицыну и сама осторожно опустилась в кресло.

– Мне нужно с вами переговорить по важному делу, – сказал он, отодвигая стул.

Я решила перехватить инициативу:

– У меня здесь не холодно и светло, – сухо проговорила я. – Вам шляпа с очками очень нужны?

– Какое это имеет значение? – Кислицын вздохнул и поставил свой портфель на колени. – К тому же у меня глаза болят от света… следствие работы с компьютером…

– Ну ладно, – согласилась я, – излагайте, и побыстрее, если можно, у меня много дел.

Я откинулась в кресле и пододвинула к себе телефон, предупредив на всякий случай: