Срок авансом

Рикки рассказал ему обо всем. Он сказал, что откуда–то узнал о датировке Большого Разлома и упомянул о ней в разговоре с доктором Скотт, когда речь зашла о геологии планеты. Он не помнит, откуда он узнал эту цифру, но бумаг Картрайта он не трогал.

Во всяком случае, мальчик сам пришел и рассказал! С другой стороны, он, возможно, подумал, что иначе об их разговоре расскажет Эллен Скотт…

Мысли Джордана на мгновение обратились к Эллен. Вот она тоже считает, что люди, выбравшие своей профессией освоение далеких планет, не должны заводить семью. Как она права!

На этом все и кончилось. Картрайт и Пени, дав выход взаимной антипатии, как будто даже наладили отношения. Но на лице Рикки застыло испуганное, безнадежное выражение, и Джордан приходил в отчаяние, потому что никак не мог найти линию поведения, которая не вызвала бы еще большего отчуждения между ним и мальчиком. Однако если Рикки действительно имеет обыкновение рыться в чужих вещах — а ведь в конце концов Кора обвиняла его именно в этом, — то необходимо принять какие–то меры.

Но какие?

Джордан вздохнул, вновь перемотал пленку и заставил себя сосредоточиться на сообщении Вудмена. Он успел прочесть три кадрика, когда тишину нарушил панический вопль, донесшийся со стороны леса.

— Оомощь! Ааул! Яолы! Ааул!

Джордан метнулся к двери, схватив на бегу фонарик. Впрочем, все три луны уже взошли, и даже их света было бы вполне достаточно, чтобы разглядеть дородную фигуру, неуклюже мечущуюся среди хижин.

— Барни! — закричал Джордан. — Остановитесь! Что с вами?

Барни (сто двадцать килограммов на Земле и под сто пятьдесят на Лямбде) замер на месте и замигал, ослепленный лучом фонарика. Потом провел огромной ладонью по лицу. Джордану показалось, что рот повара замотан шарфом. На Барни была фланелевая пижама ослепительной расцветки, и он был бос. Повар сорвал с лица шарф — если это был шарф — и отшвырнул его в сторону. Теперь его слова стали чуть более внятными.

— Дьяволы в ысу! Хватили мея! Запили ме рот кой–то дянью…

Повар задыхался, по его лицу струился пот, и Джордан не на шутку испугался. Барни был прекрасным коком, но он легко приходил в сильнейшее возбуждение, а добавочная сила притяжения на Лямбде увеличивала нагрузку на его не слишком здоровое сердце. В этот момент рядом с отцом безмолвной тенью возник Рикки.

— Что с ним такое?

Джордан указал на свою хижину.

— Отведи туда Барни и посмотри, что у него с губами.

К этому времени вокруг них уже собралось несколько человек, в том числе Эллен Скотт в пестром халате и Вудмен в измятой пижаме. Джордан попросил Эллен зажечь лагерные прожекторы и собрать поисковую группу.

Полчаса спустя рот Барии удалось отмыть от липкого вещества, которое склеивало его губы, и он уже настолько пришел в себя, что мог приступить к объяснениям.

— Я вдруг проснулся и обнаружил, что лежу в лесу. Сырость там была страшная. — Он застонал. — Ох, у меня уже начинает разыгрываться радикулит. Я лежал на спине, и руки у меня были связаны не то веревкой, не то еще чем–то. Рот у меня был залеплен, а на груди сидело что–то. Я едва заметил его краешком глаза, как оно куда–то девалось. Только вокруг их было много, и они все кричали.

— Кричали? — переспросил Джордан. — То есть испускали какие–то звуки?

— Нет, они кричали по–человечески. Я не мог разобрать что, но это были какие–то слова. Они все повторяли «собратья». Я только одно это слово и разобрал, но уж его расслышал ясно: «собратья». Тут я высвободил руки и схватил одного из них, только он меня ужалил, и я его выпустил.

Он показал круглую ранку у основания большого пальца. Джордан тщательно смазал ее антисептической мазью.

— Тут я вскочил и побежал к лагерю, — продолжал Барии. — Я был недалеко от опушки и видел наши огни. Я бежал во всю мочь, но то и дело спотыкался. — В его глазах снова мелькнул панический ужас. — Они мне налепили что–то на рот, и я чуть совсем не задохнулся. Уж не знаю, что. Я его не меньше часа срывал…

— Вот этот лист, — перебил Вудмен и показал всем большой лист дюймов двадцати в длину. Темно–серую поверхность листа покрывало еще более темное вещество. — Он намазан каким–то клейким соком.

— Но как вы попали в лес, Барни? — спросила Эллен Скотт. Барни недоуменно помотал головой.

— Он отправился туда погулять, — сказал кто–то. — Отпечатки его следов ведут прямо к лесу. А вы не лунатик, Барни?

— Но в таком случае откуда взялся бы лист? — осведомился Вудмен. — Ведь он намазан соком растения, которое попадается в лесу крайне редко, а возле вырубки нет ни единого экземпляра. Кроме того, мы нашли место, где он лежал. Два молодых побега согнуты и верхушки их вбиты в землю — наверное, с их–то помощью и были прижаты к земле его руки. Нет, на Барни действительно напали, но кто?

— Но, может быть, кому–то вздумалось пошутить? — медленно произнесла Эллен Скотт.

Все на мгновение замолчали. Внезапно Рикки поднял голову и перехватил взгляд отца. Его лицо утратило всякое выражение, но он ничего не сказал.