Срок для Бешеного

Глубокую могилу вырыть не удалось: пошел твердый грунт с толстыми корневищами, и Савелий, устало облокотившись о край ямы, немного отдохнул, потом вылез и деловито обошел ее вокруг: вроде достаточно будет. Подойдя к Федору, он долго стоял молча, склонив голову, затем осторожно, словно боясь разбудить его, перетащил к краю могилы, хотел опустить, но чертыхнулся и бросился рвать траву.

Рвал быстро, остервенело… Выложив дно могилы зеленой травой, Савелий осторожно опустил на нес тело Угрюмого, прикрыл лицо своей курткой, набросал сверху травы и начал медленно засыпать землей. Небольшой холмик обложил ровненькими гладкими булыжниками с поляны. Получилось даже красиво. Взглянув на свою работу, он заметил, что чего-то не хватает… Отошел на несколько шагов, огляделся, вытащил финку — подарок покойного — и быстро подошел к сосне, как бы склонившейся над могилой, и начал что-то вырезать на стволе…

Работал долго и сосредоточенно, без отдыха. Пот заливал обросшее густой щетиной лицо, руки кровоточили от мозолей, но Савелий не обращал на это внимания,

Закончив, он тяжко опустился на землю и прислонился к стволу. Немного отдохнув, встал перед могилой, опустил голову и несколько минут постоял молча. Затем тихо произнес:

— Пусть земля тебе будет пухом, братишка! Будь спокоен, я выполню твое последнее желание…

Нарвав букет красивых таежных цветов, Савелий положил их в изголовье могилы, низко поклонился и быстро пошел прочь от каменистой поляны, на этот раз без ошибки: влево, оставляя позади могилу, которую охраняла толстая сосна, а на сосне надпись:

Здесь покоится Федор Угрюмов… Путник, задумайся у его могилы: он был неплохим человеком… 16 июля 1987 года

ПОСЛЕ ПРИГОВОРА

— Скажите, вы хорошо себя чувствуете? — спросила Татьяна Андреевна, когда Савелий в сопровождении трех здоровенных охранников вошел в специальную комнату для встреч. На его руках были наручники.

— Нормально, — бесцветным голосом ответил он, продолжая стоять.

— Вы можете быть свободными! — бросила она конвоирам, но те нерешительно топтались на месте. — Я вас вызову, если нужда будет! — настойчиво сказала Татьяна Андреевна, и они нехотя подчинились. — Да вы садитесь, Савелий! — обратилась она к Говоркову.

Безропотно, словно робот, он опустился на стул, привинченный посреди комнаты. Татьяне Андреевне было искренне жаль его, но она старалась не показывать ему этого, боясь обидеть.

— Это вас после… — она не сразу нашла нужные слова, — после стычки с конвойными в наручниках держат? Савелий пожал плечами.

— Девять лет, конечно, громадный срок! — вздохнула она. — Но еще не все потеряно: я написала кассационную жалобу. Жаль, что вы не хотите этого сделать Пришлось все строить на эмоциях, а там в это мало верят: факты нужны. Одна зацепочка, правда, появилась…

Савелий чуть заметно усмехнулся, и это не прошло мимо внимания адвоката.

— Скажите, вы были знакомы с тем человеком, который занимал ваше место до прихода в кооператив?

— Нет! — быстро ответил он, и Татьяна Андреевна заметила, что его взволновал ее вопрос: он даже напрягся, чуть побледнел, сжимая пальцы в кулаки. — Какое отношение это имеет ко мне?

«Господи! Зачем она спрашивает о Варламове? Неужели что-то стало известно о нем? Нет, хватит им меня! Надо что-то говорить: отвести от Виктора! Но что?» Пауза затягивалась, и Савелий понимал, что любые слова, сказанные им сейчас, могут только навредить.

Но Татьяна Андреевна и сама почувствовала, что затронула ту тему, которая Савелию неприятна, и решила заговорить о другом:

— Не пойму я вас, Говорков! Что вы с собой творите? Всю жизнь ломаете!

— Она и так поломана, — шепотом отозвался он.

— Да что вы знаете о жизни? Поломана… Она встала и начала взволнованно ходить по комнате.

— Поверьте, на вашей Ларисе свет клином не сошелся! И тут она заметила в его глазах интерес. — Кого вы пытаетесь выгородить? Она же просто предала вас! Отказалась от вас!

Татьяна Андреевна намеренно выискивала слова побольнее, чтобы заставить Савелия разговориться, но понимала, что нельзя торопить его: снова замкнется, уйдет в свое безразличие. Остановившись перед зарешеченным окном, она стала молча наблюдать за голубями, сидевшими на крыше соседнего строения. Выпал первый снег, и было холодно. Комочками сидели птицы и казались неживыми, и только редкое мигание глаз опровергало это.

Вернувшись к столу, она села напротив и неожиданно тихо произнесла;

— Может, вы все придумали и никакой любви, никаких отношений между вами и не было?

Савелий наконец поднял глаза на своего адвоката, нахмурился.

— Когда приговор вступит в законную силу? — спросил он вдруг.

— Как только придет ответ на мою жалобу, — недоуменно ответила она и снова заметила в его глазах какое-то оживление,

— Вы можете выполнить мою просьбу?

— Все, что в моих силах, и даже больше, — не задумываясь, ответила Татьяна Андреевна, чувствуя, что сейчас узнает нечто интересное, что может помочь ее подзащитному.

— Только прошу исполнить тогда, когда приговор вступит в законную силу! Хорошо?

— Договорились? — нехотя согласилась она. — Слушаю вас.