Срок для Бешеного

— Резонный вопрос — согласился капитан. — Отвечу прямо. Хотя и уверен, что для вас, Болидзе, это не новость. Говорков кому-то очень мешает… — Он снова сделал паузу. — А знать их маршрут может Браконьер… Более того, я уверен, что и те, кому мешает Говорков, уже успели получить этот маршрут…

Несколько минут Король молча смотрел на Зелинского, решая какие-то вопросы, но ничего так и не спросил, а проговорил уверенно и четко:

— Мы с тобой, капитан, стоим по разные стороны: ты — снаружи решетки, я — внутри, но Король никогда не крутился перед законом: попал — получил — сижу… Мне понравился тот парень… А сейчас, капитан, ты меня щелкни свиданкой за то, что курил в секции… За это и вызывал, так?

— Ну, так… — Зелинский ничего не понимал.

— За остальное не беспокойся, капитан. Браконьер сам к тебе придет… Сукой буду, если не придет!..

САВЕЛИЙ ПРЕСТУПНИК?!

Что бы ни делала Варя — работала ли по хозяйству, слушала ли радио, читала ли — мысли постоянно возвращались к Савелию. Как он там в тайге? Что делает? Где живет? Вспоминая все время их последний вечер, точнее, ночь, она ругала свою невыдержанность! Беспокойство о нем не покидало. Единственно, что успокаивало, — наличие у него карты-самоделки…

Во время последней связи с Управлением Варя, подчиняясь какому-то импульсу, попросила выяснить что-либо об Антоне, сославшись на то, что тот более года не появляется на ее участке…

Вчера с почтой, сброшенной с вертолета. Варя получила и письмо от матери, в которое был вложен листок с «ладошкой». Егоринки: «сама нарисовала для мамы» — гласила подпись корявыми печатными буквами. Варя очень скучала по дочке и сейчас со слезами на глазах буквально исцеловала эту «ладошку».

Когда рядом был Савелий, ее жизнь была наполнена каким-то смыслом, заботами о нем, а с его уродом дом мгновенно опустел. Она впервые ощутила себя одинокий, и тоска по дочери обострилась настолько, что ей вдруг захотелось бросить все и уехать в Ленинград… Что? Да как она могла даже подумать об этом? Ведь Савелий может вернуться в любой момент! Вернется, а ее нет! Что он подумает? Бросила, оставила… А Варя чувствовала, что нужна ему! Наконец, она призналась и себе, что больше всего Савелий нужен ей самой…

Почему она тогда не бросилась следом за ним? Гордость? Кому нужна эта гордость?.. Господи, она же не знает ни его фамилии, ни его адреса! Где теперь искать его? Эх, Савелий, Савелий!.. Савелий?! Боже, что же с ней такое? Совсем память отшибло! Она же совсем недавно слышала это имя?! Конечно, слышала! Даже записывала Вовой журнал… Журнал!..

Варя бросилась к шкафу, достала журнал, где отмечала все сообщения, поступавшие с Большой земли…

Лихорадочно листая его, она быстро наткнулась на то, что искала: «Из мест лишения свободы совершен побег трех опасных преступников: Данилин Константин Иванович, тридцати восьми лет, кличка Тихоня. Приметы: худощавый, глаза — серые, на груди, руках, бедрах — многочисленные наколки, на лбу, в верхней части, ровный шрам, на плечах ожоговые пятна, рост — сто семьдесят сантиметров… Угрюмев Федор Валентинович, тридцати шести лет, кличка — Угрюмый. Приметы: плотного телосложения, рост — сто восемьдесят пять сантиметров, глаза — карие, на плечах наколоты погоны, на тыльной стороне правой кисти — „Не забуду мать родную“, на левой — „Спорт — это жизнь“… Говорков Савелий Кузьмич, двадцати пяти лет, кличка — Бешеный. Приметы: плотного телосложения, рост — сто восемьдесят сантиметров, глаза — голубые, особых примет нет…»

Господи!.. Говорков Савелий Кузьмич… Варя растерянно опустилась на стул. Неужели он? Опасный преступник?! Нет, не может этого быть! Не может быть' потому, что быть этого не может! Не может, и все!.. Преступник? Да еще с такой страшной кличкой? Бешеный?.. Может, это не он?..

Варя немного успокоилась, вздохнула. А карта?.. Она вдруг вспомнила, что на обороте карты была написана фамилия Угрюмого, точнее — Угрюмова Л.С. и адрес: Москва, Лосиноостровская улица, дальше не помнит… Видно, жена или сестра, а может, и мать Федора Угрюмова… И все-таки нужно проверить!.. Но как?.. А связь? Нужно использовать запасное время для связи! Ежедневно в четырнадцать тридцать… Так, сейчас два — полчаса в запасе… Все тщательно обдумать, взвесить… Что спрашивать? Как спрашивать?.. Заодно и об Аргоне напомнить… Почему заодно? С него и нужно начинать!.. Так, отличие!..

Варя довольно улыбнулась: что-то еще соображает…

— Семен Алексеевич?.. Здравствуйте! Колита беспокоит… Да нет, ничего не случилось… Да… Нет, я об Антоне беспокоюсь, о Родине… — Она старательно говорила ровным, спокойным голосом. — Не случилось ли чего? Бывало, раза два в месяц заглядывал, а тут с год носа не кажет…

— Погорел твой приятель, Варвара! — усмехнулся заместитель начальника Управления.

— Как погорел?

— За браконьерство… Схлопотал себе три года отдыха: в колонии он сейчас… Буйным оказался: лесничего ранил в руку… Вот такие пироги… Есть еще что?