Срок для президента (сборник)

Мы дожимаем остатки советской экономики, науки, техники, хозяйствования. В нашей нынешней экономической структуре и ее функционировании – нет заслуг по части того, что мы еще чем-то владеем. (Ну – вот выгнать всех из России и заселить дикарями: первое время у них все будет, пока не износится и не сломается. Так и населяющие сегодня Египет арабы уверены – в школе их учили! – что они – потомки и наследники великой египетской цивилизации, хотя не имеют ни малейшего отношения к великой культуре, языку, архитектуре, астрономии, земледелию и пр. настоящих и давно сошедших с лица Земли египтян. Египтяне кормили пшеницей полсредиземноморья и ставили пирамиды – нынешние египетские арабы не могут прокормить себя, а облицовку пирамид давно растащили на бытовые постройки.)

Величие России – военное, экономическое, территориальное величие России – есть остатки величия Советской Империи в непрекращающемся процессе уменьшения этого величия.

Динамика – динамика не в нашу пользу!

Сегодняшнее величие России означает лишь: «На сегодня у нас еще не все потеряно, прогажено и продано». И только!..

Так говорят спесивому и недоверчивому больному: «Дорогой, да, вы еще хорошо ходите, и можете поднять ведро воды, и пищеварение лучше, чем у многих, но мы наблюдаем процесс в динамике, и мы поставили диагноз – и вам надо лечиться! срочно! серьезно! иначе вы сдохнете скоро, батенька! Да, вот Иванов хилый и маленький, но он здоров и качает мышцы, а вы рослый и сильный, но вы слабеете с каждым днем, поэтому вас мы числим больным и отправляем в больницу!»

8. Изобилие ресурсов при малоразвитости промышленности и общей бедности – еще один вернейший признак страны третьего мира. Комментарии ну совершенно излишни.

9. Эмиграция сливок интеллектуалов. Эмиграция самой энергичной и квалифицированной рабсилы. Можно сказать: «Хотят самореализоваться». Или «За лучшей жизнью». Или: «Бегут с тонущего корабля». Но такая эмиграция – один из показателей места страны среди прочих в мире.

10. Торговля живым товаром: девушками для проституции и детьми для усыновления. На экспорт. В массовых масштабах.

11. А как насчет проституции? Нет, она есть везде, но Россия ведь стала одной из секс-стран для туристов мира! Страна набита борделями и пестрит журналами призывов. Секс-туризм «попользуй русских незадорого» набрал обороты серьезного бизнеса.

12. А чего стоит перекрывание центральных трасс Москвы – ежедневно! – когда едет Его Величество Большой Человек? Еще бы. Это свободный человек запросто разговаривает со своим президентом. А туземцу не полагается и близко контактировать с – Вождем! Лидером! Отцом нации! Всем принять вправо и стоять!!!

Вот это – летучее, ежедневное, бытовое, мелкое – унижение властью своего народа путем причинения ему неудобств ради своего пущего, с надежным запасом, комфорта – тоже характерная черта стран третьего мира.

Ну – слава богу, нас не едят жареными под ромовым соусом с плодами хлебного дерева.

13. И под номером тринадцатым – даем абсолютную и сладостную власть расплодившегося чиновничества в числах поголовья саранчи.

14. И в сочетании с этим всем – нашу весьма извечную ментальность в международном плане: взаимокомпенсацию комплексов шовинизма и национальной неполноценности с переменными перевесами одной из двух противоположностей: диалектика, так сказать. Русские – самые лучшие, храбрые, умные и добрые и талантливые, но они же неорганизованные, разгильдяистые, пьющие и ленивые. И к иностранцам пристаем: ну, как мы вам – нравимся? А наше то? А наше это?

И вдруг критики: мы дерьмо, идиоты, отсталые, вот у них там – все лучше – и воевать, и работать, и любить, и изобретать. Все – а-а-а-а-а!

Молчание. Вдруг – ответ: там – все дерьмо, а мы, если вот так разобраться, прибавить, умножить, вычесть и обернуть – то сразу видно, что лучше всех.

И редкий русский отзовется о русских, как о равных среди равных: у всех, мол, свои достоинства и недостатки, удачи и провалы, и у нас – вот такие и такие.

15. Выпьем с горя, где же кружка – русский национальный сосуд для водки? На прощание – про официантов, халдеев проклятых, сколько через них народных денег загублено.

В цивилизованной стране официант – это такой же человек, как ты, и работа у него такая же, и уважение ему такое же, и спрос такой же, просто его работа – принять твой заказ и принести блюда, а вообще вы с ним – равные, у обоих свое человеческое достоинство. У нас официант – обычно, обычно, – это специфическая смесь льстивости и наглости, подобострастия и хамства. Он тут же оценивает платежеспособность клиента, уверенность или робость, агрессивность или покорность. Неуверенному в себе он нагло навяжет блюда подороже, которых бедолага и не хотел. Он будет смотреть свысока. Но если – цыкнуть, чтоб летал мушкой, и дать понять, что пришел знаток с деньгами, он будет сносить от тебя грубость с ласковой улыбкой: «А как же!..» Он попытается навязать слабому клиенту свою волю, чтоб раскрутить на бабки, и презирает его, – но уважает того, кто сам его презирает и гоняет, зато кинет большие чаевые.