Срок твоей нелюбви

– Лёша, перестань, – взмолилась Тася, пытаясь вырвать запястье из тисков рук Алексея. Но тот, не замечая её жалоб, упорно тащил девушку за собой. Пинком ноги открывал двери подсобного помещения одну за другой, и, убедившись, что кроме них никого в помещении нет, закрыл изнутри входную дверь на щеколду, только после этого посмотрев на девушку, сверля её тяжёлым, разгневанным взглядом.

– Миша, да? – угрожающе прошипел он в лицо девушке, находясь от него буквально в паре сантиметров.

– Миша, да, – вызывающе ответила Тася, – мой друг.

– Этот тот друг, что тебя зовёт в неведомые счастливые дали?

Она осеклась, не зная, что ответить на его заявление. А ведь отчасти он прав – Мишка парень хороший, но иногда его заносило на тему "Вспомним-ка былое…" Наверное, для Алексея ситуация представлялась более чем двусмысленной.

– Молчишь? И как твой друг, хорош в постели?

– Между нами ничего нет и уже очень давно.

– Я бы так не сказал. По тому, как он заглядывается на тебя.

– На меня много кто заглядывается, Лёша, – попыталась улыбкой сгладить острые углы возникшего между ними напряжения, но, похоже, сделала только хуже.

– Много? Да, наверняка их немало… Ты же ходячий секс, Тася.

Алексей толкнул её, прижимая ягодицами к высокой тумбе, обхватив лицо обеими руками.

– А много кто из них нравится тебе так же, как я? Или тебе плевать, кто сегодня рядом с тобой?

– Ты ошибаешься, ты всё неправильно…

Договорить не получилось – рот заткнули жадным поцелуем, быстрым проникновением языка, скользнувшим за преграду губ. Он вторгся нещадно, сминая малейшие попытки сопротивления, растаявшие под напором его губ. Грубоватая щетина царапала кожу подбородка, в то время как его губы властвовали над её. Алексей оторвался от губ и, покусывая мочку уха, горячо зашептал ей на ухо:

– Как много их было, Таааася?

Его руки опустились на её бёдра, прижимая стройное тело к своему, обхватили ягодицы и сжали так, что она вскрикнула от резкого, болезненного щипка его сильных пальцев. Мгновенная попытка отодвинуться была пресечена ещё более сильным нажатием.

– Потеряла счёт своим партнёрам или пытаешься сообразить, какую цифру предпочтительнее назвать?

Злой, раздражённый шёпот обжигал шею и раковину уха, крепкое тело мужчины прижалось к её, лишая возможности двигаться, а его руки тем временем задирали подол платья, поднимая его до талии.

– Сколько из них ласкали тебя так же, как я?

Резкое движение рукой между стиснутых бёдер, разводящее их в стороны. Собственническим жестом положил ладонь на лобок, скрытый тонкой тканью белья, нажимая кончиками пальцев на чувствительную точку.

– Как часто ты кончала только от одного звука их голоса?

Опять заткнул ей рот поцелуем, который сложно было назвать таковым: глубокие толчки языка внутрь её рта, резкие болезненные укусы губ, жадные посасывания кончика языка, словно собирался вобрать её внутрь себя целиком и полностью. Ни грамма чувственности – только жажда обладания и потребность утвердиться в собственных правах на неё, на её тело, отзывавшееся на него практически мгновенно. Алексей подхватил её под ягодицы и усадил на тумбу, разведя ноги в стороны, поддел пальцем ткань трусиков и сдвинул в сторону. проникая пальцем внутрь.

– Текла ли ты так же для кого-то из них?

Обхватил одной рукой за шею, заставляя смотреть себе в лицо, а пальцы второй руки нагло таранили увлажнённое лоно, растягивая его, дразня молниеносными глубокими движениями, заставляя извиваться от того, что пальцы прижимались к внутренним стенкам содрогающегося лона.

– Неет, – едва смогла выдавить из себя Тася между стонами, разрывающими гортань, – только ты, Лёшаааа…

Полусдавленный шёпот взвился до вскрика от того, что Алексей резко дёрнул её бёдра на себя, заставляя опасно балансировать на самом краю тумбы. Торопливо стянул с себя тёмные джинсы вместе с боксерами, вонзившись между разведённых ног.