Читаем Сърце под маска полностью

— Да, мила моя — потвърди той с типичната си английска невъзмутимост. — Боя се, че е точно така. — После продължи на безупречен френски — езика на любовта: — О, мила моя, единствена моя любов! Само да знаеш, колко съм благодарен на Господа, че аз съм аз!

ЕПИЛОГ

БИС

В открито море, 1792 година

Най-после Джъстин беше разказал на Женевиев цялата объркана история на любовта им. Беше описал срещата с родителите й и бягството на Вашел и Кити.

Най-после двамата маскирани, освободени от миналото си, можеха да се любят без маски.

Навън хладният вятър нашепваше тъжни есенни предчувствия в платната на „Черния Мефисто“ и „Кримсън Уич“.

— Мисля, че съм те обичала още от първия си ден — призна тихо Женевиев. — Обичах те още когато бяхме деца и ти непрекъснато се заяждаше с мен.

— А как другояче да се отнасям с тебе, Женет? — подразни я нежно той и с любов плъзна поглед по великолепното й тяло. — Такова проклето и опърничаво същество не бях виждал никога досега! Но накрая все пак те укротих, нали, скъпа Катерина? — В гласа му прозвуча част от някогашното огорчение.

— О, разбира се, любими Петручио! Направи го и още как! — излъга Женевиев. У нея винаги щеше да има нещо, което не се поддава на обяснение, нещо, което да го привлича с неотслабваща сила и да поддържа любовта му жива. Тази тайна съществува от векове и е част от същността на всяка жена, която обича. — И какво ще правиш сега с мен? Ще ми позволиш ли да попитам? — прошепна с премрежени очи тя и на устните й грейна усмивка.

— Ще те любя, разбира се — промърмори той и наведе глава към устните й.

Женевиев се ухили като хлапак, изплъзна се от жадните му устни и скочи от леглото.

— Първо трябва да ме хванеш — подразни го тя и хукна да бяга.

— Женет, спри! — извика подире й Джъстин. — Какви са тия работи? Върни се веднага, горски дух такъв! По дяволите! Почакай само да ми паднеш в ръцете! Пак ще те вържа за леглото и този път се заклевам, че няма да те отвързвам дни наред! Вещица, истинска вещица!

— А ти си самият Сатана, Джъстин! — извика през смях Женевиев. — Хвани ме, скъпи, този път очаквам с нетърпение да ме вържеш.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература
Радуга в небе
Радуга в небе

Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист». На рубеже 1900-х по обе стороны Атлантики происходит знаменательная переоценка романа; в 1970−1980-е годы «Радугу», наряду с ее тематическим продолжением — романом «Влюбленные женщины», единодушно признают шедевром лоуренсовской прозы.

Дэвид Герберт Лоуренс

Проза / Классическая проза